Сыщицы-затейницы - [25]

Людмила зарделась. Давно ее красавицей не называли. Да чего там, вообще никогда не называли.

– Вас как звать? – спросила она старичка, проходя в комнату, нагло не разуваясь.

– Карп Эдуардович.

– Я хотела обратиться к вам за помощью. – Люся не рискнула повторить имя хозяина.

– Говори, помогу, если сумею.

– Недавно у вас здесь женщина прогуливалась с пистолетом. У нее фиолетовые волосы и черная точка на лбу, как у индейца.

– У индианки, – поправил старичок.

– Вот-вот. Если вам не трудно, понаблюдайте, пожалуйста, из окна. А когда она опять появится и подойдет к подъезду, срочно мне позвоните. У вас есть телефон?

– А как же? Поставили как ветерану. А зачем тебе такая женщина?

– Очень нужна, она закон нарушила. Налоги не платит и размахивает пистолетом совершенно безнаказанно.

Людмила выложила на стол сотенную бумажку, записала номер своего телефона и распрощалась с приятным старичком. На душе стало легче – одно дело она сделала. Где искать эту индианку – неизвестно, а как только она объявится, старичок позвонит.

Дома Людмилу уже поджидала кислая и удрученная подруга.

– Что, переговоры с сыном закончились полным разгромом? – поинтересовалась Люся, освобождаясь наконец от идиотских копыт.

– Да нет, обещал все разузнать. Сегодня позвонит, – грустно проговорила Василиса, заботливо расчесывая кота.

– Ну тогда в чем дело? Пойдем скорей на кухню, выпьем за твою удачу кофейку с коньячком, хотя я бы проглотила чего-нибудь посерьезнее.

Василиса поплелась на кухню кормить подругу, но тоска в ее взгляде не пропадала.

– Ты скажи, как это Павел решил забросить все дела и заняться только Логиновым? Да еще после того, что мы учудили с его машиной? Что ты ему наплела?

– В общем-то, ничего особенного. Просто сказала, что твоя Ольга спуталась с этим парнем и хочет за него замуж. Роман, как настоящий мужчина, сказал ей, что был судим за спасение женщины, теперь хотелось бы услышать версию органов. Вот ты якобы и попросила через меня узнать некоторые тонкости для Оленьки. Паша тебе отказать не смог.

– Ага, тогда почему скорбь?

– Это не скорбь, а сосредоточенность. Видишь ли, Паша не бескорыстно взялся за это дело. Он мне позвонит вечером, а потом приведет девочек к нам. В интересах дела я пошла даже на это.

– Ничего, справимся. Одним вечером можно и пожертвовать, пора бы и вспомнить, что ты бабушка, – великодушно успокоила подругу Люся.

Василиса заметно оживилась, поставила перед ней чашку кофе и булькнула туда рюмку коньяку.

– Вот и я думаю, справимся, – уже весело щебетала она. – Только Паша их не на вечер, а до понедельника оставит. Но ты же понимаешь, в интересах дела…

Люсино личико вытянулось, а в глазах поселилась вселенская тоска.

– А что у тебя? – Василиса старалась не замечать настроения подруги. – Удалось поговорить?

– Как же! Поговоришь с ним.

– Неужели вытолкали, как бичевку?! – охнула Василиса.

– Ну нет, что ты. Яков Иванович ведь видел, что перед ним привлекательная дама. Очень вежливо сказал, что с незнакомыми женщинами не общается. Он их даже в дом не пускает.

– И не пустил?

– Не-а, – сокрушенно помотала головой Люся.

– Вот скунс! Ну и как с таким работать?

– Зато я провела работу по обезвреживанию фиолетовой женщины.

– То есть…

Ее размышления прервал звонок в двери.

– Чего-то Паша поторопился. Я думала часа два у нас еще есть, – вздохнула Василиса и делано-радостно запела: – Иду-у, иду мои детоньки…

– Люся, это твои детоньки, а не мои, – возвестила она, возвращаясь в кухню с улыбающейся Ольгой.

Тут же маячили мохнатые морды двух Олиных собак – Арса и Карла.

– Оля, доченька, что стряслось? – подхватилась Люся.

Дочь вместе с питомцами частенько заявлялась к мамаше, и всегда это означало одно и то же.

– Да ничего страшного, мамусик, просто я завтра уезжаю, а собачек оставить некому, мы же с Вовчиком разбежались. Ты уж приюти у себя бедолаг. Я ненадолго. В воскресенье вечером приеду и сразу к тебе. Я ведь знаю, как ты любишь собак, – не давала маме вставить слово заботливая дочь.

– Так а…

– Корм здесь, в коридоре стоит, и вот еще деньги, если не хватит! – кричала Ольга, уже выбегая в подъезд.

Хозяйки молча переглянулись, пытаясь прийти в себя. Не успели они оправиться от шока, как заявился Павел с двумя дочками.

– Ну вот видите, как у вас весело, – с порога начал он, – а у меня дома девчонки от скуки уже все обои разрисовали, только потолок остался. Наденька, Катюша, посмотрите, какие игрушки бегают! Ну-ка, идите поиграйте.

Собак девочки не боялись. Они ничего не боялись, а уж этих-то псов тем более, они были обласканы еще щенками, и Ольга часто сетовала, что упустила момент воспитания бойцовских собачьих качеств. К тому же Карлуша, как настоящий мужчина, откровенно побаивался женщин, детей и кошек. Пока дети занимались собаками, Паша рассказывал все, что узнал о Романе.

– Короче так, теть Люсь, гоните вы этого жениха в шею! Вам он говорит, что спасал женщину, а на самом деле – сидел за убийство, и именно женщины.

– Ты толком расскажи, чего зря женихами кидаться, – наседали на него подруги.

– В общих чертах все было так. Этот ваш Роман до судимости жил на улице Павлика Морозова в доме номер восемнадцать. Воспитывался у бабушки, родных потерял рано. После школы стал встречаться с женщиной – Носовой Ульяной Федоровной.