«Сыны Рахили» - [11]
Поверенные тех или иных объединенных по региональному или профессиональному признаку групп еврейского населения, легитимность которых определялась наличием доверенностей от указанных групп и признанием со стороны власти.
Кагалы и «еврейские общества» (при этом под «еврейскими обществами» могли подразумеваться как те же кагалы, так и различные хеврот-братства), не требовавшие какой-либо дополнительной легитимации, так как выступления кагалов и «еврейских обществ» являлись в глазах властей легальными формами представительства.
Штадланы, то есть ходатаи по делам еврейских общин. Для описываемого времени характерно существование штадланов нового типа, то есть отдельных евреев, неформально взаимодействующих с представителями власти и не оперирующих при этом никакими официальными документами. Новый штадланут отличался от старого, имевшего место в Польше и Литве XVI–XVIII вв., когда штадланов назначали или нанимали органы еврейского самоуправления. В описываемый период функции старого штадланута были во многом унаследованы еврейскими депутациями при центральной власти.
Ранние маскилы (еврейские просветители) не имели никаких полномочий ни со стороны еврейского населения, ни со стороны власти, но тем не менее считали себя вправе говорить от лица еврейского населения.
Эти формы представительства большей частью не имели жестких границ между собой и могли перетекать одна в другую. Этой ситуации соответствовало отсутствие четкой терминологической дифференциации между различными формами еврейского представительства в российских делопроизводственных документах. Иногда одни и те же лица могли именоваться и «депутатами», и «поверенными», но фактически принадлежать к одной из этих групп. Нередким был также переход одних и тех же лиц от одной формы представительства к другой (член кагала мог стать поверенным или депутатом, штадлан второго типа или маскил, владеющий «языком власти», мог получить полномочия от кагала и т. п.).
Считаю своим долгом выразить признательность В.Е. Кельнеру, Ш. Штампферу, И. Лурье, Б. Горовицу, В.М. Лукину, Д.З. Фельдману, а также сотрудникам Санкт-Петербургского института истории РАН, Европейского Университета в Санкт-Петербурге, Центра «Петербургская иудаика» Европейского Университета в Санкт-Петербурге за их неоценимую помощь и поддержку.
Глава 1
«ПРОСВЕЩЕННЫЕ ЕВРЕИ»
И
«СТАРОЗАКОННЫЕ ПОМЕЩИКИ».
1773–1801 гг.
В еврейском предании о депутации евреев местечка Дубровно к Екатерине II рассказывается о том, как Г.А. Потемкин, владелец Дубровно, решил построить на своих землях ткацкую фабрику и заставить местных евреев там работать. Евреи восприняли такую перспективу как страшное бедствие, собрали общинный сход и решили пойти к самой императрице с жалобой на ее фаворита. Долго думали евреи Дубровно, как повлиять на Екатерину, и решили дать ей крупную взятку. Выбрали двух депутатов и отправили в Петербург. Представ перед императрицей, депутаты обещали ей «дать десять тысяч рублей, а то и больше», лишь бы в Дубровно не строили фабрику. «Дураки!» – воскликнула просвещенная императрица, но решение о постройке фабрики все-таки велела отменить[129].
Реальный опыт еврейских депутаций конца XVIII в. был далек от добродушно-насмешливого изображения народного предания. Еврейские ходатаи умело пользовались в своих прошениях языком официальных документов и терминами политического лексикона и зачастую добивались значительного успеха в диалоге с властью.
К моменту перехода части польских земель под власть Российской империи традиции политической культуры евреев данного региона насчитывали несколько веков. Каждая община воспринимала себя как независимая от других и считала себя представителем всего еврейского народа, «кнэсет Исраэль».
В общине существовала определенная группа семей, удерживавшая все посты в кагале и общинных организациях. Принадлежность к еврейской элите определялась в основном тремя факторами: происхождением, имущественным статусом и талмудической ученостью. Таким образом, в еврейском обществе существовала своего рода аристократия[130]. Именно из этого слоя в подавляющем большинстве случаев рекрутировались штадланы (ходатаи), деятельность которых приравнивалась традицией к изучению Торы[131]. Одновременно деятельность штадлана, постоянно соприкасавшегося с иноверцами и предметами «чуждых культов», связывалась с ритуальной нечистотой. Противоречивый комплекс символических представлений, связанных со штадланами, был впоследствии в значительной степени экстраполирован на еврейских депутатов.
Еврейская верхушка зачастую воспринималась обществом Речи Посполитой как своего рода «еврейская шляхта». В одном случае даже имело место присвоение шляхетского достоинства еврею, продолжавшему исповедовать иудаизм. Этот статус продолжал сохраняться и за его потомками[132]. Представители верхнего слоя еврейского общества часто именовались в документах «панами». Таким образом, имелись определенные предпосылки к аннобилизации еврейской элиты. Эти тенденции вызывали протест польского дворянства, не желавшего включать в себя представителей «skonfederowanej Izraelskiej szlachty»
В книге рассматриваются отдельные аспекты деятельности Союза вооруженной борьбы, Армии Крайовой и других военизированных структур польского националистического подполья в Белоруссии в 1939–1953 гг. Рассчитана на историков, краеведов, всех, кто интересуется историей Белоруссии.
В книге Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным» Сталин приравнивается к Гитлеру. А партизаны — в том числе и бойцы-евреи — представлены как те, кто лишь провоцировал немецкие преступления.
Настоящая книга – одна из детально разработанных монографии по истории Абхазии с древнейших времен до 1879 года. В ней впервые систематически и подробно излагаются все сведения по истории Абхазии в указанный временной отрезок. Особая значимость книги обусловлена тем, что автор при описании какого-то события или факта максимально привлекает все сведения, которые сохранили по этому событию или факту письменные первоисточники.
Более двадцати лет Россия словно находится в порочном замкнутом круге. Она вздрагивает, иногда даже напрягает силы, но не может из него вырваться, словно какие-то сверхъестественные силы удерживают ее в непривычном для неё униженном состоянии. Когда же мы встанем наконец с колен – во весь рост, с гордо поднятой головой? Когда вернем себе величие и мощь, а с ними и уважение всего мира, каким неизменно пользовался могучий Советский Союз? Когда наступит просветление и спасение нашего народа? На эти вопросы отвечает автор Владимир Степанович Новосельцев – профессор кафедры политологии РГТЭУ, Чрезвычайный и Полномочный Посол в отставке.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.