Сыны грома - [60]
– Они словно бы дети «Змея» и «Фьорд-Элька», – сказал я, усмехнувшись: корабли были вдвое меньше наших.
– Я бы взял один такой для жены, – ответил Брам. – Она сможет рыбачить на нем во фьорде.
На пристани собралась толпа: люди желали знать, кто мы такие. Эгфрит приветствовал их и начертил в воздухе крест, однако из его слов они поняли не больше, чем мы.
– Винигис, скажи, что олдермен Эльдред из Уэссекса прибыл засвидетельствовать почтение их императору, – произнес Сигурд, указав на своего пленного.
Тот уныло тер брошь из серебра и бронзы, которую ему приказали надеть. На нем был деревянный крест с рубинами и дорогой зеленый плащ, отороченный по вороту белым горностаем. Эльдред даже побрил лицо, оставив только усы: смазанные тюленьим жиром, они опять казались густыми и блестели, свисая ниже подбородка.
– Мерзавец снова приобрел господский вид, – сказал Пенда, харкнув и сплюнув.
– Надеюсь, он еще не забыл, как подобает себя вести господину, – проговорил я и вдруг заметил, что некоторые из франков перешептываются, пялясь на мой кровавый глаз.
– Какого черта вытаращились, ублюдки? – рыкнул Пенда. Франки подняли ладони, помотали головами и отошли прочь. – Лучше прикрой лицо, парень.
Англичанин был прав: не стоило привлекать к себе излишнее внимание. Я взял чистую полоску ткани и обвязал ее вокруг головы, спрятав глаз.
– Это же самое красивое, что у тебя есть, Ворон, – задорно произнесла Кинетрит; в уголках ее губ играла улыбка.
– Выходит, все остальное еще безобразней, – откликнулся Пенда и, помахивая мизинцем, кивнул на мой пах.
Мне захотелось влепить саксу затрещину, но Кинетрит меня опередила. Шрам на лице этого черта искривился в усмешке.
– Ворон! Идем, дитя мое, – раздался голос Эгфрита. В его глазах загорелась лисья хитринка. Он стоял рядом с Эльдредом, Улафом и Сигурдом на носу «Змея», пока остальные привязывали корабли. Сходя на пристань, викинги потягивались, поправляли кольчуги, приводили в порядок оружие и мочились с мола. – Давай, парень, у нас много дел, – крикнул монах, хлопнув в ладоши.
Я пошел. Пенда последовал за мной, не желая пропускать развлечений, которые могли выпасть мне на долю.
– Винигис говорит, что дворец императора в нескольких милях к востоку отсюда, – сказал Сигурд, кивнув в сторону оранжевой стены дубов и вязов, стоящей на краю сочно-зеленой заливной равнины.
Вдоль берега вытянулись деревянные дома, а к западу простирались скошенные поля, по которым вольно разгуливали фазаны. Наши кольчуги, шлемы, копья и топоры не приглянулись местным обитателям, и многие из них поспешили удалиться. Лишь некоторые остались на причале, словно ждали нас и хотели говорить с Эльдредом или Сигурдом.
– Мы не можем ввалиться в приемную залу к императору, будто медведи в берлогу, – сказал ярл по-английски. – Карл не станет иметь дело с такими, как мы. Потому пойдет Эльдред. – Сигурд взглянул на олдермена, чье лицо словно окаменело. – Эльдред пойдет и расскажет королю о христианской книге. Если судить по тому, что я видел своими глазами и что говорит Эгфрит, Карл захочет получить это евангелие. Оно будет ему нужнее еды, пива и женщин. Он подивится тому, как до сих пор без него жил. И даст нам за книгу все, что мы хотим. А мы хотим гору серебра, какой позавидует дракон Фафнир.
При этих словах Улаф усмехнулся. Я ничего не сказал, хотя и вспомнил: Фафниров клад был проклят, и проклятие погубило воина, который убил дракона, чтобы завладеть сокровищами. Звали того воина Сигурдом.
Ярл продолжил:
– Монах и девица тоже пойдут. Они убедят Карла в том, что он может нам доверять.
– Но мы не можем доверять Эльдреду, – сказал я по-норвежски, – да и монаху тоже. Они предадут нас, натравят на нас христиан, как уже было прежде. Не верь им, господин!
– Я верю тебе, Ворон. Ты отправишься с ними, – ответил ярл по-английски и повернулся к олдермену. Золотой канат Сигурдовой бороды торчал вровень с орлиным носом Эльдреда. – Слушай меня, сакс. – Голос, каким были произнесены эти слова, заставил мое сердце сжаться в ледяной кулак. – Ты сделаешь так, что император захочет купить книгу. Если же ты не сумеешь, если предашь нас… – послышался скрежет стали: Сигурд извлек из ножен свой огромный меч и приложил его к груди, – клянусь оружием отца, тебе не уйти. Я до тебя доберусь, в какую бы дыру ты ни заполз, и даже в смерти не ищи избавления! Я приду и буду отрезать твое мясо кусками, но ты не умрешь. Я прижгу тебе раны, чтобы ты не истек кровью и не испустил дух. А когда ты потеряешь рассудок от боли, голода и горя, я заставлю тебя жрать твою же протухшую плоть. И все равно ты не умрешь. Ты прожуешь собственные срамные части, проглотишь собственный язык, и вот тогда, Эльдред, я покажу тебя твоей дочери, и, если в твоей гнилой душонке еще осталась хоть капля чести, ты наконец-то сдохнешь от стыда.
Мне стало жаль Эльдреда, несмотря на все то, что он нам сделал. Я знал: Сигурд не бросает слов на ветер и намерен в точности исполнить сказанное. Пенда, стоявший за мной, подтолкнул меня, и я спросил:
– Господин, могу ли я взять с собой Пенду? Чем больше англичан явятся во дворец, тем скорее император поверит, что мы христиане.
…Беспокойная судьба викинга забросила ярла Сигурда Счастливого и его неустрашимых бойцов в священный город Рим. Здесь «волчья стая» приняла участие в возрожденных гладиаторских боях, прельстившись на богатый приз серебром. Тут-то и приметил искусных северных воителей беглый византийский базилевс Никифор. В результате дворцовых интриг он потерял свой трон в Константинополе и теперь горит желанием уничтожить самозванца, захватившего власть в империи. Плата за острую сталь и горячую кровь предложена немалая – Никифор пообещал буквально озолотить Сигурда и его викингов.
Славен и любим богами ярл Харальд, многочисленны и могучи его воины, крепок и богат город… Но есть люди, которым не по нраву его сила. Один из них – сам конунг Горм, которому не нужны вассалы едва ли не могущественнее его. И вот однажды он столкнул лбами дружины двух соседей – Харальда и Рандвера, – пообещав первому свою помощь, но в решающий момент оставшись в стороне. Преданный им ярл со старшими сыновьями погибли, угодив в расставленную им ловушку, ибо конунг заранее вошел в сговор с Рандвером. Победителю отдали на поток и разграбление город Харальда, и спастись удалось лишь немногим.
IX век. Эпоха викингов. Время, когда полчища честолюбивых искателей приключений покидали родную Скандинавию и отправлялись за добычей на побережье Европы. Среди них были благородные воины и изгои общества, пираты и великие мореплаватели.Эти люди несли угрозу благополучию Англии, разоряли и жгли поселения и монастыри. Немногим из вступивших с ними в схватку удавалось остаться в живых. Но подмастерье плотника, попавший в плен к викингам, не просто выжил. Предводитель норвежцев Сигурд Счастливый посчитал, что боги связали воедино нить их судеб, и не только дал юноше имя Ворон, но и принял его в братство викингов, превратил в непревзойденного воина.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.