Сыны Божии - [47]

— Где ты был, расскажи, — попросила девушка.

— Был я во внутренних мирах.

— Всё это время?

— Да. И вернулся лишь затем, чтобы поведать нечто нашим Рыцарям: в Королевстве ОВВИ видели недоброе знамение. Мне рассказали, что некто созерцал Вселенский Кристалл Жизни и увидел, как по его граням пошла мрачная тень.

— Что это может означать?

— Это какое-то предупреждение.

— Неужели Королевству снова грозит опасность со стороны тёмных сил? — произнёс Энио.

— Как бы то ни было, об этом должно узнать Рыцарство. Я только что прилетел и сейчас отправляюсь в Космическую Крепость.

— А у нас началась Ярмарка, — сказала Мила. — Скоро начнётся Большое Собрание. За то время, что тебя не было, здесь всего столько произошло. Я тебя и узнала не сразу, совсем ты постарел.

— Зато ты продолжаешь цвести. Сколько тебе уже?

— Почти двадцать два. Скоро кончится юность моя.

— Ну что ж, и молодость прекрасное время, — сказал на это Даррен. — Поверь мне, давно простившемуся с этим возрастом.

— Скажите, вы, очевидно, много странствовали по Вселенной, даже больше, чем я могу представить, — заговорил Энио. — Узнали вы что-нибудь о Далёком Бреге?

— Знаешь, Энио, когда я только начинал свой путь — мне было семнадцать лет, я видел Космическую Фею, плывущую в большой ладье под парусом, которую несли Звёздные ветра. Она плыла по нашей грани из Мира Кристалла в Мир Эфира. Но Её ладья причаливает лишь на Далёком Берегу.

— Мы сегодня на заре видели Небесную Деву, — сказала Мила. — Был праздник у новопосвящённых Рыцарей, и все видели Её. Такое случилось впервые.

— Близится время, когда Господь призовёт сынов Своих. — Пилигрим поднялся. — Я приду сегодня вечером в «Зарю», и мы ещё поговорим. А сейчас — поспешу в Крепость.

— Заходи обязательно, Даррен, — сказала напоследок Мила.

Когда пилигрим растворился ярмарочной пестроте, Энио произнёс:

— Сколько ещё чудес во Вселенной. И людей, которые видят их.

— Да, — произнесла Мила. — Надо же, а кто-то говорил, что он уже умер.

* * *

После обеда прогулка по Ярмарке продолжилась. Чем ближе подходили они к центру площади, тем многочисленнее становилось море людское. И здесь Милу стали узнавать и приветствовать на каждом шагу. В конце концов, выступавшие на центральном пятачке трубадуры пригласили её петь. Девушка, конечно, не могла отказаться.

Энио встал среди слушателей, окружавших сцену. Из войсов менестрелей полилась музыка, а следом зазвучал голос Милы. Площадь между причалами была огромной, но, наверное, не было на ней уголка, куда не залетело хотя бы эхо песни, звучавшей в её центре. И казалось, что ярмарочная спираль стянулась к своему сердцу, сжалась, как пружина. Радужными огнями горели живые кристаллы на ожерелье и серьгах девушки. И молодой Рыцарь уже почти не верил, что несколько минут назад он гулял с ней под руку среди ярмарочных лотков.

Но вот песня закончилась, и, послав всем воздушный поцелуй, Мила сошла со сцены под аплодисменты слушателей. Она подошла к Энио и, улыбнувшись, сказала:

— Что-то переволновалась я. Столько народа.

— Ты порозовела, как утренняя заря. А я жалею, что сам не трубадур.

— Не стоит жалеть, Энио. Трубадуров в Легендарном Порту хватает. Пусть он обретает новых Рыцарей, которые прославят наш мир больше других. — Мила посмотрела в сторону ярмарочных лотков и сказала: — Идём дальше. Мы прошли только половину.

* * *

Вторая ветвь спирали лотков заканчивалась у второго причала. К концу у Энио и Милы глаза утомились от праздничной пестроты. И они со множеством подарков и сувениров поехали в таверну. Там за одним столом сидели Телио, Ола, Доре и Даррен. Тема их разговора была уже знакома. И оставив старшее поколение за их беседой, они поднялись на второй этаж, где находились жилые комнаты, и где жила Мила Плау.

— Когда мы полетим? И на чём? — спросила девушка.

— Полетим на «Звёздном ветре». Можно прямо с утра. Лететь, конечно, не близко, но если лететь быстро…

— Можно и не спешить. Я люблю любоваться пространством, — сказала Мила, положив на полку кольцо и диадему от набора, подаренного её Энио. — У меня столько впечатлений за последние два дня. Перемены так скоротечны, что не успеваешь обдумать всё.

— Космос — вот хорошее место для раздумий, — сказал Энио. — Хотя иногда там посещают странные мысли: представляется, что будто ты один-одинёшенек во всей Вселенной, и взгляд остывает, и холод проникает в душу от этих мыслей. — Рыцарь вздохнул и, улыбнувшись, добавил: — Только завитки галактик, как локоны девушек, наполняют светом глаза и отогревают похолодевшее сердце.

— Этот холод от духа тьмы, — серьёзно сказала Мила. — Нужно молиться Господу и Небесной Деве, чтобы он отступил.

— Да. Я слышал о пилотах, которые не сумели противостоять холодному и тёмному духу и превратились в мёртвые ледяные куклы, плывущие в скорлупках своих кораблей по безднам пространств.

— Наверное, это пострашнее пиратов и чёрных дыр, — произнесла Мила.

— Во много раз, — кивал Энио. — Но не будем об этом. Давай полетим сейчас?

Мила взглянула на Рыцаря.

— Полетели, — быстро сказала она.

— Ты собирайся, а пойду, договорюсь с Телио о корабле.

Рыцарь вышел. Мила медленно оглядела всё вокруг, словно думая, что ей взять с собой. Её взгляд остановился на кольце, что лежало на полке. Девушка посмотрела на дверь, в которую вышел Энио, и, сняв с пояса свой небольшой минимизатор, отправила подарок Рыцаря внутрь него.