Сыны анархии. Братва - [2]

Джекс и Тара обручились, объявив о помолвке клубу. Все на свете идет путем, твердил он себе, и эта вылазка в хижину, на своего рода микроскопический мальчишник, лишнее тому доказательство, – но помолвка лишь углубила раскол в душе Джекса, раздирающий его надвое. С одной стороны – человек, которым ему хотелось бы стать, а с другой – тот, кем его взрастили. САМКРО всегда занимался подпольной торговлей оружием, а теперь подпряг сюда еще и наркоту, и Джекс пообещал Таре, что изыщет способ для себя – и своих сыновей – откреститься от клуба и от опасностей, идущих с ним в комплекте.

Обещал. Не кривя душой.

Однако порой обещания рассыпаются в прах.

Леска Рыжего дернулась, подскочила, а затем удилище согнулось дугой. Окликнув его, Джекс отставил пиво и поднялся из колыбели древесных корней, но Рыжий уже пришел в движение. Вроде бы секунду назад клевал носом, а теперь ринулся к удочке, схватив ее в тот самый момент, когда та наклонилась и выскользнула из трубки. Подумав, что ему может понадобиться помощь, Джекс сунул в трубку свое удилище.

– Сукин сын! – рыкнул Рыжий, подсекая сильным рывком, чтобы всадить крючок в губу рыбине, настолько безмозглой, чтобы польститься на наживку, проболтавшуюся в реке три четверти часа.

Рыжий был на пару дюймов и на добрых тридцать фунтов крупнее Джекса. Бородища и угрюмый взгляд придавали ему устрашающий вид человека, способного переломать музыканту запястья за то, что тот сыграл не ту песню – что, собственно, он не преминул наколбасить на самом деле.

Вытягивая эту рыбину, Рыжий выглядел настолько нелепо, что Джекс не удержался от смеха.

– По ходу, ты встретил равного противника, – бросил он и затрусил обратно, чтобы взять свое пиво. Стоя на берегу, смотрел, как Рыжий опускает удилище к воде и дергает обратно, каждый раз быстро сматывая леску.

Обернувшись к нему, Рыжий ощерил зубы, но не сумел удержать злость и вместо того рассмеялся. Сделал шаг к Джексу, и тут леска со звоном лопнула, развеваясь в воздухе, будто паутинка на ветру.

– В жопу! – рявкнул Рыжий.

Швырнув удилище в реку, он выхватил ствол и выпустил полдюжины пуль куда-то в сторону рыбины. Под затихающее эхо пальбы оба стояли и смотрели, как удочка, покачавшись на перекатах еще пару секунд, заскользила по течению.

– Ничё так способ удить рыбу, – заметил Джекс с ухмылкой.

Рыжий обратил взгляд вниз по реке, насупив брови.

Ухмылка Джекса тут же погасла.

– Че такое?

– Это батина удочка.

Джекс посмотрел на удочку, которую сам принес из хижины. Они взяли удилища и катушки из пыльной кладовки. Большинство снастей поржавело, и Джекс выбрал выглядевшие наименее подпорченными. Если одна из удочек в хижине и принадлежала его собственному отцу, Джону Теллеру, Джекс не отличил бы ее от остальных. Но Пайни жив, и эта потеря его огорчит.

На ум тут же пришло с полдюжины подколок, но Джекс не озвучил ни одну из них, вместо этого подхватив свою удочку и принявшись сматывать леску.

Собрав пустые бутылки, Рыжий ссыпал их в холодильник. В каком-нибудь переулке в Чарминге они могли бы этим не заморачиваться.

– Смахивает на то, что тебе надо было смотаться из города больше, чем мне, – заметил Джекс.

Рыжий приподнял холодильник.

– Это ж не я только что откинулся из Стоктона.

– Я в порядке, Рыж, – изобразил улыбку Джекс. – Как ты правильно заметил, я откинулся. Теперь я помолвлен, а ты молодожен. Клуб привел свое хозяйство в порядок. Бабло опять потекло. Все хорошо.

Рыжий испустил негромкий смешок, но без малейшего намека на веселье.

– Вот это-то меня и беспокоит, – проворчал он и потащился через лес обратно к хижине.

– Как это? – полюбопытствовал Джекс, пристраиваясь следом. – У нас что, какие-то неприятности, о которых ты мне не сказал?

– Неприятности всегда на подходе, брат, – угрюмо усмехнулся Рыжий. – Что и терзает меня в подобные времена. Времена, когда не знаешь, с какой стороны они нас оглоушат.

Они уже добрались до хижины и принялись готовиться к возвращению в Чарминг, а слова друга все вертелись в голове у Джекса. Его встревожило то, что мысли Рыжего о неприятностях перекликались с его собственными, как эхо, будто оба они плавают в океане невзгод, только и дожидаясь очередной большой волны.

Ни тот ни другой не мог предсказать, когда нахлынет следующий девятый вал и кого он накроет с головой.

2

Они только-только выехали с лесного проселка на длинную выгоревшую двухполосную дорогу, идущую параллельно шоссе 99 на протяжении дюжины или около того миль между Чармингом и Лодаем. За рулем сидел Рыжий, а Джекс копался в стопке старых компакт-дисков на полу. Выбрал «Пьяные колыбельные» в исполнении группы «Flogging Molly», потому что шибающий в голову заглавный трек всегда цеплял его за душу, наводя на мысли об Ирландии и отце – две темы, затронутые в совокупности, всегда бередившие его душу и как-то разгонявшие настроение.

Джекс отвернулся к окну, чтобы поглазеть на пыльный виноградник, видавший лучшие времена. И заметил в зеркале заднего вида черный «Хаммер», быстро надвигавшийся на них сзади.

– Возрадуйся, братан, – сказал Джекс, открывая бардачок, чтобы извлечь «Глок 17», лежавший там на подхвате. – Теперь мы хотя бы знаем, с какой стороны нагрянет беда.