Сыновья полков - [67]

Военком не хотел даже разговаривать с мальчиком: детей в армию не принимают, и точка. Нашла, однако, коса на камень: Метек Карпиньский два дня просидел в военкомате около печки и, несмотря на просьбы и угрозы, заявил, что не сдвинется с места, пока не будет принят в армию. В конце концов сердце офицера не выдержало, смягчилось, и он произнес:

— А, чтоб тебя… — Он хотел сказать «черти побрали», но вовремя спохватился и без слов выдал Карпиньскому направление в 11-й полк 1-й отдельной минометной бригады, который был сформирован под Седльце.

При виде худощавого мальчика командир полка подполковник Калентьев насторожился.

— А ты куда, сынок? — грозно спросил он. — Иди к маме, а не воевать! Уходи домой!

При этих словах слезы покатились из глаз мальчика, который, однако, и в этот раз не уступил. Он по пятам ходил за подполковником и досаждал просьбами, объяснял, что он очень сильный, уверял, что ему шестнадцать лет!.. Сначала ничто не помогало. Подполковник Калентьев то ругал паренька и прогонял его, то, как отец, прижимал к груди и горячо убеждал, что детям нельзя идти на фронт. Но в конце концов и старый солдат не устоял перед настойчивыми просьбами мальчика: махнул рукой и разрешил остаться в полку. Метек Карпиньский направился на склад и получил обмундирование. Но когда он стал одеваться, раздался оглушительный смех. Гимнастерка опускалась почти до щиколоток. Брюки, хотя и подтянутые под самый подбородок, производили весьма комическое впечатление. А сапоги — семимильные! Но портной вручную подогнал обмундирование под небольшую фигуру мальчишки.

Карпиньский был зачислен во взвод управления, где проходил трудную боевую подготовку. Паренек с большой охотой выполнял свои обязанности…

После ночного происшествия во время несения караульной службы у Метека прибавилось мужества и веры в себя. С каждым днем у него становилось все больше друзей. Отцовской заботой окружили его подполковник Калентьев и поручник Качковский, который старался добыть пареньку дополнительное питание, а иногда и какое-нибудь лакомство. Но, вероятно, наибольшую привязанность к мальчику проявил старший сержант Генрик Крук, которому было около тридцати восьми лет. В Освенциме у него погибли отец и мать. Во взводе он был командиром отделения разведки, в котором Метек Карпиньский был связистом. Между командиром отделения и мальчиком завязалась солдатская дружба.

Наступил давно и с нетерпением ожидаемый всеми солдатами 1-й отдельной минометной бригады день отправки на фронт. Жители деревни Мокободы с чувством грусти прощались с отбывающими подразделениями. Солдаты садились по машинам и направлялись на запад, вслед за отступающим противником. Маршрут бригады проходил через Седльце, Миньск-Мазовецки, недалеко от Рембертува, а затем через лежавшую в развалинах Варшаву.

11-й полк получил боевое крещение под Кутно, неподалеку от деревни Лубента. К месту назначения прибыли вечером. Солдаты быстро выгрузили минометы и начали оборудовать огневые позиции впереди советской пехоты, которая окопалась на окраине деревни.

Старший сержант Крук со своим отделением разведки получил приказ немедленно выступить в распоряжение советской части, где им предстояло развернуть наблюдательный пункт. Польские минометы должны были на рассвете поддержать огнем атаку советской пехоты.

Метека охватило огромное чувство гордости, когда вместе с солдатами отделения разведки он шел от батареи к передовой. Мальчик нес две катушки телефонного кабеля, телефонный аппарат, автомат и вещмешок. Шли осторожно, соблюдая тишину.

И вдруг один неосторожный шаг — и Метек полетел в довольно глубокий ров, что вызвало сильный шум. Разведчики моментально упали ничком на землю. К счастью, окопы противника находились значительно дальше, чем предполагали разведчики. Только после тяжелого перехода, длившегося более трех с половиной часов, добрались они до расположения советской части. По договоренности с командиром было решено, что Карпиньский задержится, а остальные разведчики протянут телефонный кабель до позиций минометной батареи. Метек быстро освоился на наблюдательном пункте. Подключил аппарат, сделав временное заземление с помощью винтовочного шомпола. Советские солдаты с интересом наблюдали за работой мальчика, с некоторым недоверием поглядывая на юного разведчика. Когда же увидели, что мальчик быстро и мастерски обращается с телефонным аппаратом, они успокоились и разошлись по своим местам. На рассвете их ожидал новый бой. Метека, утомленного тяжелым переходом, неудержимо клонило ко сну. Надев наушники, он улегся у аппарата и моментально уснул. Однако вскоре мальчика разбудил телефон: это товарищи позвонили перед рассветом, чтобы проверить связь. Метек без промедления ответил и в наушниках услышал голос подполковника Калентьева:

— Ну, хорошо, сынок, молодец!

Через некоторое время вернулся старший сержант Крук вместе со своими разведчиками. На рассвете немцы пошли в атаку. Метек со своего наблюдательного пункта неожиданно увидел пять немецких танков. Они находились на расстоянии почти семисот метров и направлялись прямо на наблюдательный пункт. Выглядели танки так грозно, что в первую секунду в голове Метека мелькнула мысль: «Бежать!» Но это длилось одно мгновение. Он овладел волнением, вызвал по телефону батарею и передал, где находятся танки, которые подходили все ближе, ведя огонь по советской пехоте. Но вот на предполье начали падать мины его батареи. Метек с горячностью сообщал о местах разрывов. Наконец одна из мин попала в немецкий танк, над которым поднялся черный клуб дыма. Остальные продолжали продвигаться вперед. Грохот рвущихся мин сливался с непрерывными очередями автоматов советской пехоты. В тот момент, когда танки приблизились на триста метров к советским позициям, два метких выстрела из противотанковых ружей остановили еще две машины. Остальные повернули обратно. Минуту спустя на польский наблюдательный пункт прибежали советские солдаты, довольные успешным отражением атаки, к чему Карпиньский имел непосредственное отношение. Потом оказалось, что за уничтоженным польскими минометами танком лежало много убитых немецких солдат.