Сыновья человека с каменным сердцем - [198]
– Послушай, – обратился он к Карлу, – там в передней тебя ожидает какая-то женщина.
– Молодая?
– Не знаю. Твоя область – спирт, возьми спиртометр да измерь.
– Элегантная?
– Tertia qualitaet.[159]
Палвиц вышел к ожидавшей его посетительнице. То была женщина уже не первой молодости. Одета она была довольно скромно, но с претензией на элегантность.
При появлении Палвица дама неожиданно кинулась ему на шею и расплакалась.
– Полноте, полноте, сударыня, успокойтесь. Надеюсь, я не тот, кого вы разыскиваете.
– Вы Карл Палвиц?
– Да, я.
– Мой сын!
– Черт побери, сударыня! Когда я имел честь видеть вас впервые, у вас был не такой потрепанный вид. Чем могу служить?
– Ах, я очень несчастна.
– Я так и подумал. Но куда девалось ваше счастье?
– Я стала нищей.
– Недурное ремесло, только заниматься им надо умело. Даже подоходным налогом не облагается! А куда же исчез ваш особняк?
– Его забрали злые люди. Кредиторы.
– Проклятые кредиторы! Не надо было заводить с ними знакомства. Но я видел в твоем доме и графов и баронов, – правда недолго, пока ты не отослала меня в море, – что ж, разве и их отняли кредиторы?
– О, стоит очутиться в беде, и никто тебя знать не хочет.
– Вот видишь, сколь мудрым становится человек под конец жизни.
– Мне негде теперь голову приклонить. Вся моя надежда – только на тебя.
– Вот напасть! Для полноты счастья только не хватает, чтобы ты повисла у меня на шее.
– Сын мой! Милый сыночек!
– Пока ты была богата и дела твои шли хорошо, тебе и в голову не приходило говорить мне «сын мой, милый сыночек». Имей в виду, я сам еле свожу концы с концами и не в состоянии дать тебе ни гроша. Насчет того, чтобы ты попрошайничала «in thesi»[160] я не имею ничего против, но не вздумай клянчить у меня – заранее тебя предупреждаю!
– Не говори со мной так жестоко, ведь я все же твоя мать.
' – Но я не могу отплатить тебе даже тем, чем ты отплатила своей собственной матери, запрятав ее на старости лет в сумасшедший дом! Я не пользуюсь столь большим влиянием.
– Карл, сын мой! Я буду твоей служанкой, стану стряпать, стирать, убирать за тобой! Позволь мне только приютиться под твоей кровлей.
– Вот еще! Именно об этом я всегда мечтал! Не дай бог, все эти куруцы пронюхают, что ты – моя мать, а меня и без того здесь не слишком любят. Ты же знаешь, какая у тебя в этой стране репутация? Каждому ребенку известно, что ты натворила. В конце концов и австрийские власти тебя возненавидели. Когда иссякли поводы для ябед, ты принялась измышлять заговоры сама и строчить ложные доносы. Вот тебя и выгнали отовсюду. Теперь же, когда все над тобой потешаются и ненавидят тебя, ты решила заявиться сюда в надежде, что я соглашусь таскать тебя на своей спине! Нет, мне такая обуза ни к чему. Если кто-либо смекнет, с кем я здесь любезничаю, мне конец. Если я дам тебе хотя бы грош, меня сочтут за легкомысленного мота, и я не смогу претендовать даже на получение пособия на дороговизну. Поэтому я и говорю: поищи себе более состоятельного сына.
Находившийся в то время в передней старый канцелярский служитель не мог смолчать, слыша столь бессердечные речи:
– Эх, сударь! Не следовало бы вам все же разговаривать с матерью таким образом!
Карл Палвиц трусливо покосился на старика. Он был не храброго десятка и не решался дать отпор ни одному настоящему мужчине, кем бы тот ни был.
– Ну хорошо, хорошо. Не к чему нам вести разговор при посторонних. Приходи к двум часам дня ко мне на квартиру, там и потолкуем. Вот тебе адрес.
И, сунув матери свою визитную карточку, он поспешил в канцелярию.
– Кто к тебе приходил? – полюбопытствовали коллеги.
– Можете себе представить – мамаша!
– И что ты с ней намерен делать?
– В няньки пристрою.
Вскоре в канцелярии опять появился столоначальник.
– Послушай, Палвиц, тебе здорово нынче везет. Тебя искал твой приемный отец.
– Почему же он не вошел?
– Не хотел мешать твоим занятиям.
– А что он принес?
– Деньги.
– Много?
– Целую уйму.
– С такого простака станет. Но сколько все же?
– Около пяти тысяч форинтов. Вот они, держи.
Удивленный Палвиц взял конверт. В нем лежали деньги и записка в несколько строк:
«Карл Палвиц! Вы достигли совершеннолетия, и тем самым пришел конец моему опекунству. В час своей кончины Ваш отец вручил мне все свои наличные деньги. Какова была общая сумма, Вы увидите из расписки принявших их военного командира. Отец Ваш пожелал, чтобы по достижении Вами совершеннолетия я вручил эти деньги Вам. С момента их получения они лежали в банке, и на них нарастали проценты. Теперь я передаю Вам всю эту сумму. Используйте ее на полезные цели.
Рихард Барадлаи».
– Ого! – воскликнул Палвиц. – Quinterna![161] Умер дядюшка из Бразилии! Друзья, обедаем нынче в ресторане Фронера. Будет шампанское и устрицы. Приходите к трем часам угощаю всех.
– Даже родную мать? – шепнул ему старый конторский служитель.
– Разумеется!
Захлопнув испещренные множеством цифр книги, Карл схватил шляпу и выбежал из помещения. Никто его не удерживал.
Однако Палвиц, вовсе не собирался потчевать своих коллег и свою мамашу шампанским и устрицами. Он помчался прямо домой, уложил чемодан и устремился затем на станцию железной дороги. В это время как раз уходил поезд, направляющийся в Триест. Палвиц, не задумываясь, сел в вагон и ни разу даже не оглянулся.
«Венгерский набоб» – один из лучших романов известного венгерского писателя Мора Йокаи (1825–1904). Сатирическое повествование насыщено колоритными картинами быта и нравов, увлекает неожиданными поворотами действия; в нем выражен протест против общественного застоя и несправедливости. Действие романа отнесено к периоду экономических и политических реформ, предшествующих венгерской революции. Один из первых крупных венгерских социальных романов.
антологияПовести венгерских писателей.Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Б.П. Пашкова.Содержание:М. ЙокаиМ. Йокаи. Жёлтая роза (повесть, перевод И. Салимона, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 5-84К. МиксатК. Миксат. Говорящий кафтан (повесть, перевод О. Громова, Г. Лейбутина, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 87-174К. Миксат. Призрак в Лубло (повесть, перевод Г. Лейбутина, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 175-229К. Миксат. Кавалеры (повесть, перевод О. Громова, иллюстрации Б.П. Пашкова), стр. 230-276К. Миксат. Чёрный петух (повесть, перевод О.
Роман крупнейшего венгерского писателя Мора Йокаи (1825-1904) "Золотой человек" (типологизированное издание) - любимый роман писателя, главный герой которого, пройдя тяжкий жизненный путь, пережив любовь и разочарования уходит из алчного мира наживы и поселяется на маленьком "ничьем" острове на Дунае, где обретает счастье.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Бухта страха» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу включены произведения русских и зарубежных авторов, впервые изданные в 1870-1940-х гг.
Роман классика венгерской литературы Мора Йокаи (1825–1904) посвящён теме освободительного движения, насыщен острыми сюжетными ситуациями, колоритными картинами быта и нравов венгерского общества второй половины XIX века.
Роман крупного венгерского романиста Мора Йокаи «Черные алмазы» (1870) посвящен судьбам Венгрии конца 60-х годов XIX века, в период развития капитализма, дает широкую картину венгерского общества того времени.
«Осада Бестерце» — произведение очень веселое и необычайно едкое. Оно населено странными людьми, позабывшими, в какое время живут. Полубезумный граф Иштван Понграц мечом пытается восстановить феодальные традиции и былую славу рода. История, описанная в книге, одновременно анекдотична: ревнитель седой старины — новый венгерский «Дон Кихот» — затевает самую настоящую войну против властей, и грустна: он — лишь одинокий утес, обреченный обломок в мутных волнах непорядочности и стяжательства.
Осетров Евгений Иванович родился в 1923 году. Учился в Московском литературном институте им. М. Горького и в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Был участником Великой Отечественной войны. Свыше одиннадцати лет проработал в редакции Владимирской областной газеты «Призыв». В поездках по городам и селам Владимирщины Евгений Осетров увлекся изучением архитектурных и исторических памятников, архивов и книгохранилищ. Рассказы Е. Осетрова о культурной истории Владимирского края систематически публиковались в периодической печати.
«Метресса фаворита» — роман о расследовании убийства Настасьи Шумской, возлюбленной Алексея Андреевича Аракчеева. Душой и телом этот царедворец был предан государю и отчизне. Усердный, трудолюбивый и некорыстный, он считал это в порядке вещей и требовал того же от других, за что и был нелюбим. Одна лишь роковая страсть владела этим железным человеком — любовь к женщине, являющейся его полной противоположностью. Всего лишь простительная слабость, но и ту отняли у него… В издание также вошёл роман «Плеть государева», где тоже разворачивается детективная история.
Яркая и поэтичная повесть А. Семенова «Белый Бурхан», насыщенная алтайским фольклором, была впервые издана в 1914 г. и стала первым литературным отображением драматических событий, связанных с зарождением в Горном Алтае новой веры — бурханизма. В приложении к книге публикуется статья А. Семенова «Религиозный перелом на Алтае», рассказ «Ахъямка» и другие материалы.
Романтическая любовь блистательного флотоводца, национального героя адмирала Нельсона и леди Гамильтон, одаренной красивой женщины плебейского происхождения, которую в конце жизни ожидала жестокая расплата за головокружительную карьеру и безудержную страсть, — этот почти хрестоматийный мелодраматический сюжет приобретает в романе Зонтаг совершенно новое, оригинальное звучание. История любви вписана в контекст исторических событий конца XVIII века. И хотя авторская версия не претендует на строгую документальность, герои, лишенные привычной идеализации, воплощают в себе все пороки (ну, и конечно, добродетели), присущие той эпохе: тщеславие и отчаянную храбрость, расчетливость и пылкие чувства, лицемерие и безоглядное поклонение — будь то женщина, произведение искусства или… вулкан.
В новую книгу Александра Кривицкого, лауреата Государственной премии РСФСР, премии имени А. Толстого за произведения на международные темы и премии имени А. Фадеева за книги о войне, вошли повести-хроники «Тень друга, или Ночные чтения сорок первого года» и «Отголоски минувшего», а также памфлеты на иностранные темы, опубликованные в последние годы в газете «Правда» и «Литературной газете».