Сын Снежной странницы - [8]

— Он убежал? — крикнул Торкил.

— Должен был. Если был готов.

— Значит, всё это было подстроено. И вы обо всём знали!

— Тише. Говори тише.

Джесса обернулась к возвышению. Гудрун там не было. И тут в пламени очага Джесса заметила маленький пучок травы, перевязанный зелёной ленточкой. От него поднимался удушливый голубой дым. Джесса стала оглядываться по сторонам, но торговец исчез. Быстро нагнувшись, она выхватила тлеющий пучок из пепла, загасила ногой и сунула траву в глубокий карман своей накидки, пока никто не заметил.

— Он правда убежал? — всё спрашивал Торкил.

— Если ему удастся выбраться из владений ярла, то считай, что убежал. Не многие из тех, кто помчался на поиски, захотят его поймать. Ему нужно уходить на юг, за море.

— А он туда пойдёт?

Морд слегка улыбнулся:

— Сомневаюсь. Он хочет стать ярлом. — И добавил со вздохом: — И не он один.

К тому времени зал почти опустел. Морд встал:

— А, вот он.

Один из слуг Гудрун знаком позвал их за собой. Все, кто ещё оставался в зале, смолкли. Джесса увидела, как заволновался Торкил.

Слуга провёл их через деревянную арку, на которой были вырезаны извивающиеся змеи. За аркой они увидели комнату, освещённую фонарём. Морду пришлось пригнуться и стать там, где потолок был повыше; последней вошла Джесса, крепко сжав в кулаки дрожащие пальцы.

Здесь собрались все: Рагнар, Греттир, несколько беловолосых незнакомцев с глазами, словно кусочки льда, и Гудрун. Вблизи её можно было назвать почти красавицей. Глаза её были прозрачны, как вода в мелком озерке, и совершенно бесцветны. От колдуньи исходил леденящий холод; Джесса ощутила его на своём лице.

Снаружи продолжались поиски; слышался топот бегущих людей, крики, лай собак. Обыскивали каждый уголок. Но в комнате стояла гнетущая тишина, как будто люди только что прекратили горячий спор. Увидев вошедших, Гудрун встала; Рагнар едва повернул к ним голову. «Она знает, — подумала Джесса, вдруг страшно испугавшись, — она всё знает». Гудрун улыбнулась своей любезной и холодной улыбкой.

— К вашему отъезду всё готово, — бросил Рагнар. — Корабль уйдёт рано утром, с отливом. — Он нетерпеливо побарабанил по ручке кресла, вырезанной в форме волчьей головы и уже изрядно поистёртой прикосновениями множества пальцев.

Гудрун подошла к столу, и Джесса заметила, что на её запястье что-то блестит. Это был браслет, искусно сплетённый из змеиной шкуры. Женщина взяла кувшин и наполнила какой-то красной жидкостью четыре украшенных эмалью кубка. Джесса вертела в руках перчатки; Торкил бросил в её сторону тревожный взгляд. Но они должны были отпить из этих кубков — таков обычай: осушить перед дальней дорогой прощальный кубок. Все молча подняли свои кубки. Гудрун принялась пить маленькими глотками, не сводя глаз с Джессы и Торкила. «Играет с нами», — подумала Джесса и залпом осушила свой кубок, чувствуя, как обжигает горло горячий кислый напиток. Торкил опрокинул содержимое себе в рот, потом со звоном поставил кубок на стол. Морд едва пригубил из своего кубка.

— Мы кое-что для вас приготовили. — Гудрун кивнула рабу, и тот передал ей два изящных серебряных браслета в виде тонких змеек, которые она протянула Джессе и Торкилу.

Браслеты были холодны как лёд; серебро добывалось в шахтах, принадлежащих Гудрун, где люди погибали от холода. Джессе ужасно захотелось швырнуть свой браслет в лицо колдуньи, но, встретившись глазами с Мордом, она промолчала, еле сдержав гнев.

Гудрун отвернулась:

— Уведите их.

— Подождите!

Все посмотрели на Торкила; те, кто был занят беседой, замолчали.

— Неужели вам всё равно? — спросил он, сжимая свой браслет. — Что мы всё увидим? Что мы уезжаем туда, где?.. — Он не смог договорить.

Джесса заметила какое-то движение в углу. Это был старый Греттир, который с интересом наблюдал за происходящим.

Посмотрев на Торкила, Гудрун сказала:

— Трасирсхолл — это яма, куда я выбрасываю свой мусор. — Она подошла к нему совсем близко; Торкил дрожал от исходящего от неё холода. — Я хочу, чтобы вы его увидели. Мне нравится об этом думать. Я с удовольствием понаблюдаю за вашими лицами, потому что буду за вами следить, даже находясь далеко от вас. Ничто не может от меня укрыться, ни в снегах, ни в дикой пустыне.

Она смотрела в самые глаза Торкила, и он не мог отвести от неё взгляда. Он так сильно сжал свой браслет, что в палец ему впилась пасть змейки. По ладони Торкила побежала капелька крови.

Глава пятая

Нету в пути драгоценнее ноши, чем мудрость житейская.

Тяжёлый, низко сидящий корабль чуть покачивался на волнах. В темноте он казался чёрной громадой, а голова дракона, вырезанная на носу корабля, чётко вырисовывалась на фоне звёзд. Люди, закутанные в тяжёлые меховые плащи, швыряли на борт последние тюки.

Джесса обернулась. Отсюда Ярлсхольд казался беспорядочным скоплением низеньких домиков, среди которых высился дом ярла. Его фронтоны были украшены змеиными головами, которые словно плевали ей вслед.

— Ты спала? — зевая, спросил Торкил.

— Да. — Джесса не стала рассказывать ему о своих снах, в которых она блуждала по бесконечным коридорам, полным запертых дверей, снах о Гудрун. Или о том, как она, проснувшись среди ночи, отогнула уголок плотной занавески и выглянула в окно, за которым медленно падал снег, а младшая дочка Морда Сигни, свернувшись калачиком, наблюдала за ней.