Сын неба - [50]

– На новое место уже выехал батальон аэродромного обслуживания, – сообщили Покрышеву по телефону. – К исходу дня будьте там.

Свитенко, слышавший разговор, недоуменно пожал плечами.

– Попроси разрешения хотя бы самим сначала слетать туда, – шепнул он. – Кто его знает, что это за аэродром.

Покрышев передал просьбу и получил разрешение.

Вылетели на связном «По-2». До нового места добрались благополучно. Сверху с трудом нашли место для посадки: на взлетной полосе валялись трубы, ржавое и обгоревшее железо.

«По-2» подрулил на стоянку. Выключили мотор. Вылезая из кабины, летчики увидели невдалеке в кустах бойца, отчаянно махавшего им руками.

– Быстрее бегите сюда! – кричал он.

Они бросились в кусты. Только здесь летчики узнали, какая опасность их подстерегала. «По-2» сел как раз на нейтральной полосе: по одну сторону ее находились наши войска, по другую – немецкие. Для Покрышева и Свитенко так и осталось тайной, почему немцы не обстреляли самолет.

Через несколько минут боец привел летчиков в штаб к командующему армией. Генерал встретил их приветливо. Услышав рассказ летчиков, рассмеялся:

– Говорите, батальон аэродромного обслуживания сюда прибыл? Не видел его. Отсюда, голубчики, сначала немца выбить надо. А вы – летать! – Но потом, переходя на серьезный тон, продолжал:

– Завтра ко второй половине дня гитлеровцев выгоним. Подготовим аэродром и прилетайте себе на здоровье. А сегодня давайте вместе поужинаем и идите отдыхать…

Утром Покрышев и Свитенко пришли в штаб. Они застали командарма в отличном настроении.

– Ну, авиация, – обратился он к летчикам, – действуйте. Аэродром в вашем распоряжении.

Эстонская земля освобождалась от фашистского рабства. 22 сентября 1944 года наши войска вступили в Таллин. В боях за эстонскую столицу отличился и покрышевский полк. Ему в числе других присвоили наименование «Таллинского», а за отличное выполнение заданий командования наградили орденом Красного Знамени. Это радостное событие совпало со знаменательной датой – четвертой годовщиной полка. Славный путь прошел полк. За годы войны его летчики совершили более восьми тысяч боевых вылетов, провели более пятисот воздушных боев, сбили четыреста фашистских самолетов, уничтожили десятки артиллерийских батарей, сотни машин, тысячи гитлеровских солдат…

Своими боевыми подвигами они продолжали вписывать новые страницы в летопись полка.

* * *

Под мощными ударами советских войск противник начал эвакуацию с островов Эзель, Даго и Муху. Фашисты отступали в Курляндию на кораблях и даже на лодках. А над этим скопищем спасающихся от возмездия палачей с раннего утра и до позднего вечера кружили советские штурмовики, бомбардировщики и истребители.

Первую группу полка, вылетевшую штурмовать вражеские караваны, повел сам Покрышев. У островов летчики увидели десятки судов; переполненные солдатами, они отплывали на запад. В памяти Покрышева всплыли картины недавнего прошлого. 1941-1942 годы. Ладожское озеро. От левого берега плывут суда. В них – сотни, тысячи ленинградцев: женщины, дети, старики. Для них правый берег– это жизнь, спасение от голода, варварских бомбардировок и обстрелов. Но не всем удавалось благополучно закончить путешествие. Фашистские стервятники беспощадно расстреливали беззащитное мирное население. Наши летчики могли тогда только помешать им, но не предотвратить чудовищное злодеяние. Господство в воздухе оставалось за врагом. И вот сейчас настал час расплаты!

– За Ленинград! За Ладогу! – Покрышев бросил свой истребитель вниз, бреющим полетом прошел над морем. После первой же атаки загорелось судно. С него в паническом ужасе бросались в воду гитлеровцы.

За Ленинград! За Ладогу!

Краснозвездные «ястребки» продолжали штурмовать вражеские суда. Не одна сотня гитлеровцев пошла ко дну.

Первую группу наших самолетов сменила вторая. Ее вел Лихолетов.

Каждый летчик совершил в тот день по два-три боевых вылета. Все действовали успешно, но Покрышев и тут подмечал недостатки, обращал на них внимание своих питомцев. Одним он указывал, чтобы не растягивались во время полета, другим, чтобы не запаздывали со сбором после штурмовки, возвращались на аэродром в группе, а не в одиночку.

Каждый вечер Покрышеву звонил Матвеев. Такая уж привычка выработалась у командира дивизии: в конце дня лично интересоваться итогами боевых действий полка. На этот раз он не стал выслушивать Покрышева, а пригласил к себе.

– Есть для вас новость, – сообщил он.

Покрышев быстро оделся и поехал.

На ужин собрался почти весь руководящий состав дивизии, командиры полков. Когда все расселись, с места поднялся Матвеев.

– Ленинградскому фронту, – начал он, – предоставлено право послать одного командира на курсы усовершенствования начальствующего состава. Вы сами видите: война кончается, пора подумать о будущем. Мы посоветовались и сошлись на кандидатуре Петра Афанасьевича Покрышева.

После ужина Покрышев подошел к Матвееву:

– Александр Андреевич! Почему же на мне остановился выбор? Я с полком собирался до Берлина дойти, и вдруг – учиться!

– Берлин и так возьмут, – мягко заметил Матвеев.– Вам же, Петр Афанасьевич, надо наукой подзаняться. Видите, как быстро авиация развивается. Пройдет год-второй, и командиру крупных соединений в авиации без науки делать нечего будет. Так что собирайтесь, все мы желаем вам успехов в учебе!