Сын Красного корсара - [111]

— Эту севильянку можно считать образцом трактирщицы! — восхитился дон Баррехо. — За пару часов, что мы здесь пробыли, она прознала все наши вкусы. Не так ли, баск? Эта фонда через несколько лет принесет милой сеньоре состояние.

— О!.. Зовите меня просто Панчитой, сеньор, — засмущалась вдова.

— Никогда, сеньора; я ведь дворянин, и для меня женщина, кем бы она ни была, всегда воспринимается дамой.

— Дон Баррехо, уж не влюбились ли вы в прекрасную кастильянку? — пошутил Мендоса.

— Да, в ее бутылки, — серьезно ответил гасконец.

Граф, имея крайнюю нужду подкрепиться после столь серьезных происшествий, дал сигнал к атаке на завтрак.

— А теперь, сеньор ди Вентимилья, — сказал гасконец, когда был уже достаточно сыт и осушил бутылку бордосского, кто знает как оказавшегося в подвалах покойного трактирщика, — поговорим серьезно о наших делах. У меня, когда я пью и ем, чрезвычайно разыгрывается фантазия, и самые необычайные идеи растут как грибы.

— Надеюсь, что сейчас вырос очень большой гриб, — ответил граф, который весьма почтил еду, хотя ему порой докучала рана.

— Это зависит от вас, сеньор граф, — ничуть не смутился гасконец, выпив залпом бокал отличного французского вина. — Прежде всего я хотел бы попросить вас, если это возможно, пленить маркиза де Монтелимар или дона Хуана де Сасебо, или кого-то из их слуг. Застать врасплох двух жирных акул будет, мне кажется, тяжеловато, поскольку живут они в центре города.

— И что же? — спросил сеньор ди Вентимилья.

— А если бы я вместе с доном Эрколе притащили вам какого-нибудь слугу этих господ? У подобных господ всегда есть майораль или что-то вроде управляющего; они обязательно в курсе господских секретов. Это дело мне кажется более легким.

— Предоставляю вам полную свободу действий, — ответил сеньор ди Вентимилья. — Вы столько раз проявляли передо мной качества отъявленного плута, который способен захватить в плен даже вице-короля Панамы.

— Если бы только захватить его врасплох и проводить до Тароги, будьте уверены, что через сорок восемь часов вы бы получили свою сестру, — не стеснялся давать обещания гасконец. — Но это — уже другое дело. Дон Эрколе, вы согласны пойти со мной?

— Я всегда в вашем распоряжении, — ответил набивавший брюхо фламандец.

— Вы, Мендоса, остаетесь здесь, будете составлять компанию сеньору графу. Если мы задержимся, не волнуйтесь. Дело это нелегкое, но я не теряю надежды преуспеть в своем начинании. Гасконская тыква всегда стоит чуть больше других — по меньшей мере, так говорит наша старая пословица.

Он опустошил второй бокал, потом простился с сеньором ди Вентимилья, который с помощью Мендосы ложился на одну из кроватей, стоявших в комнате, и вышел вместе с пыхтевшим, как тюлень, доном Эрколе.

Прекрасная кастильянка все еще приводила в порядок таверну.

— Сеньора, — сказал гасконец, подкручивая усы, — надеюсь встретить вечером еще одну бутылку этого великолепного бордо. Верно, она не будет последней в вашем погребке.

— Я подыщу вам еще что-нибудь, кабальеро, — ответила прекрасная вдова, показав свои белоснежные зубы.

— Рассчитываю на вас, точнее — на ваши подвалы.

И он с чрезвычайной важностью приподнял свою шляпу с пером, словно находился перед знатной дамой, потом послал кончиками пальцев воздушный поцелуй и удалился в сопровождении молчаливого фламандца.

— Дружище, — сказал гасконец, — а пойдем-ка прогуляемся по улице Арамейо. Правда, я не знаю, где она находится, но думаю, мы ее найдем. Надо пройтись вдоль дворца этого мошенника-советника. На главной площади мы можем встретить либо дона Хуана де Сасебо, либо маркиза, и тогда — дело скверно! Тогда придется отступать.

— Что вы хотите сделать в конце-то концов?

— По меньшей мере, похитить какого-нибудь слугу маркиза.

— Посреди бела дня?

Гасконец остановился и удивленно посмотрел на дона Эрколе.

— Гром и молния! — пробурчал он. — Может быть, у фламандцев слегка туповатые мозги? Наши-то, гасконские, всегда ясные.

— Зато слова у вас какие-то темные.

— Может быть, вы и правы, дон Эрколе; попозже объясню вам понятнее.

Каждый закурил по толстой сигаре, подаренной прекрасной кастильянкой, и двое авантюристов продолжили прогулку, время от времени осведомляясь у прохожих, где находится улица Арамейо.

Двадцать четыре городских колокольни отзвонили полдень, когда наконец-то они подошли ко дворцу дона Хуана де Сасебо.

Из предосторожности они надвинули свои шляпы на глаза и приблизились к маленькой калитке, возле которой важно прохаживался молодой метис, вооруженный алебардой.

— Вот он, мой человек, — сказал гасконец. — Предпочту наполовину белого чистокровному негру. Они понятливее диких сыновей Африки и не так хитры. Дон Эрколе, ждите меня здесь, можете продолжать курить. С этой задачей справлюсь я один.

Он решительно направился к метису и, приподняв шляпу, спросил почти плачущим голосом:

— Не находится ли случаем дома многоуважаемый советник дон Хуан де Сасебо?

Метис резко остановился, высокомерно оглядел гасконца, потом, уперев тяжелую алебарду в дверной косяк и важно подбоченившись, спросил пренебрежительно:

— Кто вы такой?

— Бедный искатель приключений, прибывший из Мексики; бедный — это так принято говорить, но в моих карманах завалялось больше сотни пиастров, которые могут оказаться в ваших карманах.