Сын города - [84]

И только тогда проскрежетал:

– Что, еще раз?

– Поднимай. Свое. Войско. – Бет вытянула шею через плечо и посмотрела на юго-запад.

Чувствуя неладное, Петрис понял, что ему нет нужды спрашивать, на что она глядит:

– Так и думал, что ты скажешь именно это, – он потратил девяносто секунд, осознавая, что этим утром лучше было бы не просыпаться.

– Я штурмую крепость, Петрис, – сказала она. – Беру обитель Выси. Мне нужна армия. Парни Иезека сделали все возможное, но не справились. Мне нужно больше солдат. Мне нужны лучшие. «Если я в чем и хорош, кроме пьянства, так это в драке», да? – девушка сморщила нос. – Жаль, я понятия не имела, насколько это было пустым хвастовством. Настало время ответить за базар.

Петрис окинул ее угрюмым пристальным взглядом:

– Полагаю, ты была здесь, когда Филиус спрашивал то же самое, – ответил он. – И я дам тебе тот же ответ: «Нет». Я не могу сражаться за возвращение Матери Улиц.

Бет запрыгнула на надгробный камень Стэнли Филипса. «Конец ошибки».

– Тем лучше, – холодно сказала девушка, – потому что она не вернется.

Легкая дрожь пробежала по позвоночнику Петриса, и он надолго замолчал.

– В самом деле? – наконец проговорил священник с деланной непринужденностью. – Как интересно. Филиус, Гаттергласс и отряд Флотилии утверждают обратное.

– Отряд Флотилии мяукает и гадит на все остальное, – возразила Бет – Что до Фила и Гласа, они ошибаются. Еще не знаю, почему, но уверена: Мать Улиц не вернется в Лондон, – не моргая, четко проговорила она. Петрис сглотнул рокочущую смесь надежды и разочарования, поднявшуюся по горлу.

– Откуда мне знать, можно ли доверять твоим словам?

– Ниоткуда, – прямо ответила она, – так что хватит верить чужим словам. Подумайте сами, – она начала загибать пальцы, – Проволочная Госпожа терзает ее сына. Где она? Нигде. Первая за пятнадцать лет армия, сражаясь за нее, схватывается с псинами на берегу Темзы, и где она? Снова нигде. А потом, конечно, кошки.

– Кошки, которых никогда раньше без нее не видели, хочешь сказать? – спросил немного удивленный Петрис.

– Вот именно, – Бет наклонилась вперед. – Ни разу, ни в один из дней. Я расспрашивала тут и там. Ни разу за всю историю Мать Улиц и ее свита никогда не были замечены по отдельности. Так что, во имя Христа, что они делают здесь без нее?

Петрис не ответил.

– Если только… – продолжила Бет и остановилась.

Одна обладала одним из тех тревожных, значительных взглядов, что он мог почувствовать спиной.

– Если только она не отправилась туда, куда кошки не могут за нею последовать.

Петрис прищурился:

– Жидковатый аргумент, девчонка.

– Жиже каши, что может позволить себе супермодель, я в курсе, – кивнула Бет. – Но я уверена, что это правда. Чувствуется, что правда, разве нет?

Петрис вздохнул и закрыл глаза. «Да, чувствуется, что правда», – про себя согласился он, но не оттого ли, что он хочет, чтобы это оказалось правдой? Оттого, что он жаждал простого удовольствия рвать своими рукавицами стальные трубки больше, чем замысловатой, привычной пытки тайной молитвы Богине, которая никогда не отвечала?

– Хорошо, – наконец согласился он. – Я спою Песнь Соглашения. Я сообщу то, что ты сказала, Каменному Парламенту. Все, что я могу обещать, так этого голосование, но оно займет время.

Бет побледнела при слове «время», и все же кивнула, неохотно соглашаясь. Все шло так, как она и рассчитывала. Девушка встала и повернулась к воротам.

– Что? – удивился Петрис. – Ты не подождешь ответа?

Девушка покачала головой:

– У Выси моя лучшая подруга, – объяснила она. – Ожиданием ей не поможешь.

– Я слышал, – трезво кивнул Петрис. Он был угнетен, похмелен и не имел желания что-либо приукрашивать. – Носитель Госпожи. Надеюсь, под «спасением» ты понимаешь «убийство», потому что теперь это лучшее, что ты можешь для нее сделать. В любом случае, смерть для нее неизбежна.

Бет взглянула на священника так, что тот испугался. То был фанатичный взгляд, взгляд, не принимающий чего-либо неизбежного, не желающий принимать этого. Взгляд, презирающий его за то, что он был достаточно слаб, чтобы в это поверить.

Она подняла копье Филиуса.

– Значит, ты идешь одна? – Петрис был потрясен. – Сражаться с… с Богом. Это… – он заколебался, а потом закончил. – Это опрометчиво.

Тонкая улыбка коснулась губ Бет, и ее лицо пошло красными пятнами под осенними деревьями.

– Перефразируя моего более мудрого друга, – сказала она, – безрассудство – это то, в чем я хороша, – ее улыбка погасла. – Соберите свой приход, – попросила она. – Добейтесь правильного ответа. Как можно быстрее. – И она побежала среди деревьев на гул машин.

Глава 42

Бет мчалась по Лондону. Она чувствовала пристальный взгляд горгулий с шиферных крыш Хайгейта, а высокомерные мужчины пялились на нее из окон многоэтажек – отражения людей, которых там не было. Казалось, ее торопил весь город.

Мимо погремела Рельсовая химера, таща вагоны с пассажирами в следующий рабочий день. Пассажиры были нелюбопытны; если они и видели Бет через грязные окна поезда, то не показывали этого.

Девушка соскочила с рельсов близ Кинге-Кросс, и когда ее высекающие искры ступни ударились о бетон, устремилась мимо китайских забегаловок и постов микротакси на Пентонвилл-роуд, проворно и ловко, словно вода по желобу. Тротуары были забиты пешеходами, кутавшимися в плотные пальто от холода, которого она не чувствовала, трещащими по телефонам, смеющимися, жалующимися на недосып: кровь человечьего города начинала вяло циркулировать, отходя от зябкой ночи.