Сын города - [69]

Их руки вскинулись, и они обхватили головы друг друга, словно поцелуй был обещанием, которое они давали друг другу: обещанием просто быть там, обещанием спастись.

Но ведь они не могли сдержать этих обещаний?

Бет запустила пальца в волосы Фила и жестко потянула его назад, и он, задыхаясь, отстранился. Девушка посмотрела на него, по-настоящему посмотрела, в его широко распахнутые глаза, и увидела ловушку, в которую он попал. Его голос звучал в ее памяти: «Высь собирается убить меня». Она словно бы стояла над невообразимой пропастью, ее пальцы перегибались через край. Слишком рискованно. В ее голове вспыхнуло воспоминание: пол, усыпанный фотографиями. Настало время остановиться. Маленькие взрывы наводнили ее вены. Кровь в ушах гремела артиллерийской канонадой. Настало время отступить. В голове звенело.

Сейчас.

Они упали в холодные листья в неуклюжем клубке рук и ног, их ладони неуверенно блуждали по телам друг друга. На долю секунды Бет показалось, что она не осмелится. В следующее же мгновение девушка просунула пальцы ему под одежду, и почувствовала потрясающий жар его ладоней под поехавшей вверх толстовкой. Парень потянул футболку Бет, и та стащила ее через голову. Все происходило настолько быстро, и она собиралась позволить этому произойти…

«Нет, – подумала она, – я собираюсь заставить это произойти». Она прижалась к Филу и поцеловала, решившись быть смелой, направляя его руки к бюстгальтеру.

Увы, парень слишком долго с ним боролся, и после нескольких попыток девушке пришлось отстраниться.

– Христа ради, Фил, это лифчик, а не кубик Рубика.

– Что?

– Головоломка…

– Головоломка? Типа тест? Я что, должен контрошу по этому сдать?

– Не самая худшая идея, что мне приходилось слышать, – рассмеялась она. – Так, давай я. – Она щелкнула замочком, а потом заколебалась, внезапно осознав, что парень смотрит на нее так, что в дрожь бросает. Сильнее, чем что-либо в жизни, она одновременно и хотела, и не хотела, чтобы он отвел взгляд…

«Окей, – в голове это больше звучало, как молитва, чем, как решение. – Окей».

– Теперь снимай джинсы, – сказала она, высвобождаясь из своих собственных. Нервы превратили ее просьбу в приказ, и девушка внутренне содрогнулась, но Фил, похоже, не возражал.

Он, конечно, не отвернулся, не отвернулась и Бет, когда обнажился парень. Она пристально изучала игру мышц под его кожей и острые очертания бедер. Не сделать этого было бы грубо.

Они осторожно приближались друг к другу, как незнакомые партнеры в танце. Бет вспыхнула, когда они осторожно положили руки друг другу на бедра, и увидела, что цвет его лица тоже изменился. Они широко, до боли в челюстях заулыбались.

– Ого, – вырвалось у Фила.

Сквозь деревья просочился какой-то звук: волнение, уничтожающее тишину. Бет различила крики и хруст веток под бегущими ногами. Над головой завихрился воздух, взбиваемый тяжелыми каменными крыльями.

Фил упал на корточки, утягивая за собой Бет. Мгновение Бет была уверена, что их застукали, и ее накрыла горячая волна смущения, мгновенно остуженная осознанием, что, скорее всего, их атаковали. Она подняла голову и, напрягая свои новые, обостренные чувства, прислушалась, ища врага.

А потом сквозь удары крыльев услышала голос Иезекииля, звенящий снова и снова с евангельской радостью:

– Это Кошки! Филиус, выходи быстрее, это Флотилиях Кошки здесь!

Фил перестал шарить по подлеску в поисках одежды и обернулся к Бет, застенчиво разводя руками, но она перебила его прежде, чем он заговорил:

– Потом, – сказала она, подрагивая от смеси облегчения и ноющего разочарования и предвкушения, от которого коленки казались развязавшимися узлами. – Я знаю.

Четыре гибких кошачьих силуэта брели по траве, прокладывая извилистую и таинственную, как все кошачьи тропы, дорожку. Тротуарные Монахи, Ламповый народ и Каменники в восхищении отступили назад, пока четвероногие легенды протискивались сквозь их ряды, властно подергивая хвостами.

Над разношерстной армией прокатились вышептываемые имена, как ветерок через камыши, имена из никогда не позабытых историй:

Кранбурн, Герольд.

Вандл, Ведущий в мечту.

Тайберн[8], — испуганно шептали они, – Палач. – Черный Кот, проходя мимо, оскалился.

Флотилия…

Флотилия!

Время от времени одна из Кошек останавливалась, потягивалась и терлась о чьи-нибудь ноги; счастливчик тут же впадал в религиозный экстаз.

Фил двинулся через беспорядочную толпу на поляну, где кружили Кошки. Долю секунды спустя, Бет помчалась вслед за ним, натягивая толстовку через голову и обнаруживая, что перепутала зад и перед. Отодвинув капюшон с глаз, она увидела, как Фил опускается на колени.

Облезлая полосатая кошка, стоящая во главе группы, вскочила к нему на руки.

– Флотилия, – прошептал он. – Флотилия – дорогая Темза, как же ты нам нужна! Полосатая замурлыкала в ответ, громко, как мотоцикл.

Другие Кошки, черная, черная с белым и серая персидская с порванным ухом, катались по траве, гоняя солнечных зайчиков, сыплющихся с кожи Белосветных. Перс сел, заложил заднюю лапу за голову и начисто вылизался размашистыми движениями ярко-розового языка.

– Гм, Фил, – пробормотала Бет, наблюдая за странноватым кошачьим воинством с нарастающим беспокойством, – разве это не просто, ну, ты знаешь… кошки?