Сын Альбиона - [8]

Я мог бы полюбить эту девушку — я в этом уверен. Была бы это искренняя, честная страсть? В этом я не так уверен. Она не из тех женщин, которых я хотел бы назвать своей женой. Я уверен, что она скорее носила бы…

Кстати, я вспомнил о своих сапогах, сюртуке и шляпе. Что, если их смыло приливом? Как я буду выглядеть, возвращаясь в отель босиком и в одной рубашке? И без шляпы! Возможно, именно это меня ожидает… Мой Бог!

Последнее восклицание было произнесено совсем иным тоном. До сих пор человек говорил с улыбкой на губах. Но с восклицанием «Мой Бог!» на лицо его набежало облачко.

Перемена была вскоре объяснена новыми словами.

— Мой бумажник! В нем тысяча долларов! Все мои деньги! Если он потерялся, я буду выглядеть еще более жалко, возвращаясь в отель. Меня ждет длинный счет. И мои документы! Некоторые для меня очень важны — паспорт и другие! Боже, помоги мне!

Снова вдоль утеса, снова спуск по склону с такой торопливостью, словно внизу еще одна девушка с глазами орлицы ждет помощи.

Джентльмен достиг уровня моря и пошел вдоль берега, когда увидел на воде темный предмет — примерно на расстоянии кабельтова[18] от берега. Это была небольшая гребная лодка, и в ней два человека.

Лодка двигалась к Истонскому пляжу, но гребцы прекратили работать и сидели, подняв весла. Находились они примерно напротив пещеры, из которой он так недавно выбрался.

«Какая жалость! — подумал джентльмен. — Если бы они показались на двадцать минут раньше, они уберегли бы мои ушибленные кости, а леди сохранили бы шали, стоившие им, наверно, целое состояние — долларов пятьсот каждая. Лодка, должно быть, все это время шла вдоль берега. Как глупо, что я ее не увидел!.. Но почему они остановились? А, мой сюртук и шляпа! Они увидели их, как и я. Слава Небу, мой бумажник и документы целы!»

Он торопился, чтобы еще больше обезопасить их, потому что прибой подобрался совсем близко к одежде — и вдруг заметил темную фигуру чудовища, приближающуюся со стороны моря. Добравшись до мелкого места, из воды выбрался огромный ньюфаундленд.

Собака, очевидно, приплыла с лодки — она была с нее послана. Но джентльмен не понимал, с какой целью, пока пес не вскочил на уступ, схватил в зубы его сюртук и вместе с ним снова прыгнул в воду.

Бродвейский сюртук из самой дорогой ткани, тысяча долларов в кармане, документы, которые дороже в десять раз!

— Эй! Эй! — закричал владелец, бросаясь к месту, где совершился грабеж. — Брось ты, зверюга! Брось!

— Ко мне! — послышался голос из лодки. — Ко мне, добрый Бруно! Тащи добычу!

За этими словами последовал взрыв презрительного смеха. Смеялись оба лодочника.

Лицо джентльмена стало мрачнее скал береговых утесов. Он остановился в молчаливом изумлении.

До этого момента он считал, что двое в лодке его не видели, и что собака была послана за тем, что можно считать «бесхозным имуществом». Но приказ, отданный псу, вместе с издевательским смехом, излечили его от этого заблуждения, и он повернулся к лодке с выражением, способным испугать и более смелых людей.

Гнев его не уменьшило то, что перед ним были два молодых человека из высшего общества, очевидно, на лодочной прогулке. Скорее, это еще больше усиливало оскорбление.

Он, бывавший в таких далях, шедший за комачами по их боевым тропам, скрещивавший саблю мексиканскими штыками, — и над ним смеются таким образом и такие типы!

— Отзовите собаку! — крикнул он, и голос отразился от скал. — Пусть бросит мои вещи, или, клянусь небом, вы пожалеете!

— Давай, Бруно! — кричали с лодки, не обращая на него внимания. — Хороший пес! Плыви! Тащи сюда!

Человек в рубашке несколько мгновений стоял в нерешительности, чувствуя свою беспомощность. Собака отплыла далеко, и догнать ее не было никакой возможности. Невозможно и плыть к лодке, чтобы излить свой гнев на гребцов.

Самому ему казалось, что прошла вечность, однако нерешительность длилась всего несколько мгновений. Оглянувшись, джентльмен увидел ружье, лежавшее там, где он его оставил.

Он с криком подскочил и схватил оружие. Оно заряжено крупной дробью: он ведь собирался поохотиться на водную дичь.

Он не стал предупреждать. Низость этих двоих избавила его от необходимости соблюдать церемонии. Быстро подняв ружье, он послал заряд над плечом ньюфаундленда.

Собака выронила сюртук, болезненно завизжала и неловко поплыла к лодке.

Смех на лодке стих, когда гребцы увидели ружье.

— Это двустволка, — крикнул джентльмен достаточно громко, чтобы они услышали. — Если подведете лодку чуть ближе, я могу разрядить второй ствол!

Молодые люди решили не принимать его приглашение. Шутка их зашла слишком далеко и получила неожиданное продолжение. С мрачными лицами они втащили на борт бедного Бруно и вновь начали грести.

К счастью для охотника, прилив продолжался, поэтому его сюртук отнесло к берегу — вместе с долларами и документами.

Некоторое время ушло на выжимание промокшей одежды и приведение себя в порядок, прежде чем вернуться в отель. К счастью, при возвращении не нужно было проходить по улицам: в то время «Оушн Хаус» отделялся от скалистого берега только полями.

— Достаточно приключений для одного дня! — проговорил джентльмен, приближаясь к огромному дому, в котором кишели сотни счастливых обитателей.