Сыграй ещё раз, Сэм - [91]

в Галле, — что ему никогда не достичь высот. Посмотрели бы они на него теперь: всё кругом принадлежит ему, а подле него — прекраснейшая женщина Европы.

Как он рад, что в этот знаменательный вечер с ним Тамара. Среди гостей будет несколько высоких военных и партийных чинов, в том числе генерал Кейтель, адмирал Дениц и Гиммлер, а еще эта австрийская свинья Кальтенбруннер, который, не иначе, спит и видит, как бы подсидеть Гейдриха. Жаль, не будет настоящих генералов, думал Гейдрих, разглядывая латунные пуговицы мундира на предмет следов пасты. Они сражаются на русском фронте: командующий бронетанковыми войсками Гудериан и фон Паулюс, который сейчас наступает на Сталинград, — парни по-настоящему бьются с врагом, а не надувают щеки в Берлине.

Гейдрих изучил свое отражение в собственных туфлях.

В тот вечер огни замка сияли как никогда ярко. Разъезжаясь, гости твердили, что не помнят приема элегантнее. Наместник получал самые цветистые похвалы за качество списка гостей (и это в войну!), за изысканный стол (и это в войну!), за изящество дам (и это в войну!) и больше всего — за прелесть его спутницы, загадочной наследницы русского царя Тамары Тумановой, чей блеск, несомненно, не затмить никому во всей Праге, Богемии или даже, как говорили иные (кто, пожалуй, слишком часто прикладывался к французскому шампанскому), в самой Германии.

Как она очаровательна сегодня в этом алом платье! Так говорили ему все гости.

Что касается его костюма, наместник всегда предпочитал серое.

* * *

С другого берега реки на огни замка смотрел Рик Блэйн.

— Веселись, фашистская сволочь, — сказал он.

— Ну же, Рики, не ревнуйте, — сказал Рено, пыхая «голуазом». Ему нравилось это название: «галльские девушки». Напоминало о его любимом предмете. — Весьма вероятно, среди них сейчас есть какие-нибудь чрезвычайно прекрасные женщины. В более счастливое время нашей задачей было бы залучить их сюда. — Он невесело посмеялся, главным образом — над своим прежним «я». — Одна мысль о немецких лапах на столь милых созданиях… Оскорбление законов природы — вот что это такое.

Рено видел, что друг не слушает.

— Ладно, спокойной ночи. Нам надо как следует отдохнуть. Сдается мне, что завтра будет очень напряженный день.

Рик ничего не ответил. Рено ушел, а Рик все смотрел на замок, пока там не погас последний огонь и все не разъехались по домам спать.

* * *

В тот вечер Рейнхард Гейдрих вернулся на виллу вместе с Ильзой Лунд. У Ильзы не было выбора.

— Etwas trinken?[148] — спросил Гейдрих и не стал дожидаться ответа.

Один из его официантов уже налил шампанского в два бокала.

Ильза не хотела шампанского, но сочла за лучшее не отказываться. На приеме она сумела не захмелеть: пригубив напиток, она тайком выливала его в горшки с цветами. Ей сегодня нужна ясная голова.

Они подняли бокалы. Ильза ждала, что скажет Гейдрих.

— За самую прекрасную хозяйку бала во всем рейхе! — объявил он.

— За замечательный прием, — ответила она, чокаясь с ним.

Выпили в молчании.

— Еще? — спросил Гейдрих, подманивая слугу.

— Нет, спасибо, — игриво сказала Ильза. — Вино ударяет мне в голову, а я сегодня уже немало выпила.

Она швырнула свой бокал в камин и удовлетворенно прислушалась к звону битого стекла.

Гейдрих подыграл, метнул и свой бокал в жерло камина.

— Лучшее дутое стекло, из Раттенберга в Остмарке. — Произнося фашистское название Австрии, он засмеялся. — Как легко мы превратили его в прах!

Гейдрих рухнул в кресло и оценивающе уставился на Ильзу. Он был основательно пьян и очень опасен. Ильза — практически трезва и еще опаснее.

— Встаньте у окна, чтобы я мог насладиться вашей красотой в лунном свете, — скомандовал Гейдрих и обернулся к дворецкому: — На сегодня все, Оттокар. Скажи людям, что они могут быть свободны до утра. Все.

Слуга вскинул руку в фашистском салюте и попятился за дверь. Гейдрих с Ильзой остались одни. Смотрели друг на друга через всю комнату, словно охотник и дичь.

— Видите, как великий германский рейх приветствует будущего фюрера.

— Фюрера? — кокетливо переспросила Ильза. — Но ведь…

— Нет. — Гейдрих рассмеялся. — У Адольфа Гитлера все в порядке. Да живет он сто лет! Но наш фюрер человек мудрый, он понимает, что любой лидер, как бы велик он ни был, должен иметь Nachfolger, преемника. Я горд тем, что могу сказать: он дал мне повод думать, что в его глазах и в его сердце этот преемник — я. Я намерен доказать, что достоин столь высокой чести. Только представьте: возможность закончить великую работу, начатую величайшим фельдмаршалом всех времен Адольфом Гитлером!

На лице Гейдриха промелькнула короткая снисходительная улыбка, и в мгновенном озарении Ильза поняла, что, даже будь она настоящей Тамарой Тумановой, будь она из знатнейшего российского рода, все равно в его глазах она останется лишь славянкой, рабыней; в его мире ей никогда не будет места, как и в новом мировом порядке, который задумали нацисты.

Окно в комнате открыто, а ночь прохладна. Ильза ежилась, в одном вечернем платье зябко. Гейдрих встал и длинной рукой обвил ее дрожащий стан.

— Что такое, мое маленькое сокровище? — спросил он. — Бояться нечего. Нечего, пока вы под моей защитой.