Сыграй ещё раз, Сэм - [4]

— Будем надеяться, с вашим Джоном Хэнкоком[5] до утра ничего не случится, — сказал Рик.

В машине было тепло и сухо. Рено чуял, как рассеивается ночной холод. Все равно в Марокко ему никогда особо не нравилось. Не жаль его покидать.

— Теперь я начинаю соображать, что к чему. Вы с Ласло знали весь сценарий, когда еще ни строчки не произнесли. — Рено пожалел, что нет курева. — Когда у вас родился этот план?

— Когда Ласло оказался у вас в кубышке, ясное дело. — Рик снова закурил, предложил и капитану. — Когда вы арестовали его после сходки подполья. Я сказал вам, что вы не сможете долго держать его по такому пустячному обвинению.

— И пообещали, что заманите его в ловушку для меня, передав ему транзитные письма, — перебил Рено.

— Расклад был для вас просто идеальный, — продолжал Рик. — Когда вы увидели, как Ласло и Ильза входят в мое кафе, вы, очевидно, были на седьмом небе от счастья — ведь они оказались в том самом месте на Земле, где у вас есть власть казнить и миловать. Я дал вам шанс схватить Ласло и выставить себя героем перед Штрассером, и вы рухнули в ловушку, как грузовик с кирпичом.

— Это точно, — согласился Рено. — Но одного я все же не понял. Зачем вы отдали бумаги Ласло и его жене? Почему вы вдруг решили помочь им бежать из Касабланки в Лиссабон и в Америку? Вы ведь всегда похвалялись, что ни для кого не станете подставлять шею. У вас непременно был какой-то интерес помимо этой относительно пустяковой суммы в десять тысяч франков.

Рик уставился в окно, глядя в никуда.

— Можете считать, что я польстился на воздаяние в будущем. Или что я устал искать в Касабланке воду и находить только песок. — Рик глубоко затянулся «честерфилдом», выпустил дым. — Или можете считать, что судьба наконец настигла меня.

Ее письмо лежало у Рика в нагрудном кармане. Сэм вручил его Рику в кафе, перед тем как тот отправился в аэропорт, где его ждала фатальная встреча с майором Штрассером. Письмо было спрятано в Сэмовом пианино — там же, где Рик прятал украденные транзитные письма, с которыми Ласло с Ильзой смогли выбраться отсюда.

Мой дорогой Ричард,

если ты читаешь это письмо, значит, мы с Виктором улетели.

Я думала, что после Парижа больше не расстанусь с тобой так. И вот опять мы говорим друг другу «прощай» дважды: одно говорят губы, другое — сердца.

Верь мне, если я говорю, что, когда мы встретились, я думала, что Виктор погиб. Мы не задавали вопросов, и я не задавалась вопросом, имею ли право любить тебя. Некоторые женщины всю жизнь ищут любимого и не находят. Я нашла двух.

Сейчас, когда я пишу эти слова, я не знаю, что случится вечером в аэропорту. Как и в прошлый раз, расставаясь с тобой, я не уверена, что мы еще увидимся. Но зато теперь я могу надеяться.

В Лиссабоне мы остановимся в отеле «Афиш». Что дальше, Бог знает. Пожалуйста, приезжай, если сможешь. Если не ради меня, то ради Виктора. Ты нужен нам обоим.

Ильза

Большой автомобиль скользил сквозь сырую ночь, словно океанский лайнер сквозь спокойное море, набирая скорость, несмотря на плохую дорогу. Сэм вел машину профессионально — так же, как играл на фортепиано. Повороты он скорее чуял, чем видел, читая дорогу, как слепой читает шрифт Брайля. Город остался довольно далеко позади.

— Саша, включи-ка радио, что ли, — попросил Рик. Он устал от разговоров, и ему хотелось послушать музыку, пока еще ловится сигнал. Глядишь, будет Бенни Гудмен[6] с оркестром. Еще Рику хотелось бы знать, передают ли уже новость об убийстве майора Штрассера.

— Конечно, босс, — ответил Саша.

Вытянув громадную руку, он терзал настройку, пока не нашарил какую-то станцию.

— Тут одна болтовня.

— Ну, раскрути, хоть болтовню послушаем, — велел Рик.

Прожив столько в Париже и в Касабланке, он едва сносно выучил французский и, бывало, не разбирал слов по телефону или по радио. Но если случилось что-то важное, Луи тут же ему сообщит. Или Сэм, который учился языкам, как игре на фортепиано — по слуху.

Рено собрался было заговорить, но тут что-то его отвлекло.

— Тихо! — воскликнул он таким тоном, что все примолкли.

Саша подкрутил громкость, и машину внезапно наполнил взволнованный голос. Даже Рик понял, о чем говорит диктор. Только не хотел ему верить.

На далеких Гавайях японцы только что разбомбили Пёрл-Харбор.

— Босс, у нас неприятности, — сказал Сэм.

— Да я понял, — отрезал Рик, вслушиваясь.

Он поймал взгляд Сэма в зеркале.

— Я к тому, что у нас завелась компания, — спокойно пояснил Сэм, врубая повышенную передачу.

Рик крутанулся на сиденье. Их догоняла пара желтых фар.

Тишину разбил узнаваемый голос автоматического оружия. О багажник «бьюика» звякнула пуля.

— Саша, дай обойму, — сказал Рик.

— Держите, босс.

Русский наконец-то был доволен.

Рик загнал обойму в свой «кольт» 45-го калибра. Ему давно хотелось узнать, может ли «мерседес» угнаться за его фаэтоном в 141 силу, и вот ему представился случай проверить.

Глава вторая

Самолет поднимался в ночное небо. Ильза Лунд обернулась и посмотрела мужу в лицо. Сначала они пролетели прямо над городом, потом резко забрали к морю. Для Ильзы последним видом Касабланки осталось кафе Рика. Освещенное только уличными фонарями, оно казалось пустым и заброшенным.