Сыграем в прятки? - [7]

— Билет на Монсеррат Кабалье!

Тут уж пришла моя очередь смутиться. Я, не веря своим глазам, взяла билет, рассмотрела. Боже мой, он еще был и в ложу первого яруса!

— Спасибо тебе, Виктор, — растроганно сказала я. — Это ты в Москве достал? Откуда, интересно, там билеты в наш оперный театр? — вслух подумала я.

Виктор отрицательно качнул головой и покосился на Маринку.

— Он его в поезде у попутчика выиграл в карты, — тут же перевела она его ответ.

Я улыбнулась, но осуждающе поцокала языком:

— Виктор, ты играешь в карты с незнакомыми людьми, да, наверное, еще на деньги?

— Я ему уже все высказала, — продолжила Маринка. — Но тот сам предложил и проигрался в пух и прах.

Она помолчала, подумала и занудно добавила:

— Хотя это, конечно, не оправдание.

Сам Виктор в это время спокойно грыз печенье, и, как обычно, было непонятно, участвует он в разговоре или нет.

— А когда начало концерта? — вдруг очнулась я от обсуждения мужского поведения.

— В семь тридцать вечера. В чем пойдешь? У тебя есть что надеть? Ведь сама понимаешь…

Еще полчаса заняли всякие мелкие женские проблемы, и сейчас уже отсутствующий взгляд Виктора был вполне уместен.

— Прилично ли одной идти? — опять налетела на меня дурь неуверенности, когда мой гардероб уже был обсужден во всех подробностях.

— Прекрати сейчас же! — Маринка резко рубанула воздух ладонью. — Сколько раз тебе говорить: это даже плюс. Познакомишься там с приличным человеком. Это уж я тебе гарантирую, если только отвлекаться не будешь на всякую ерунду.

— На Монсеррат Кабалье, например, — уточнила я, — да?

Маринка опять махнула рукой и, оседлав свою любимую тему, начала мне объяснять методику охмурения, прямо как дурочке какой-то:

— Это же очень просто! Нужно выбрать объект воздействия и целенаправленно спровоцировать его на помощь. Попросить, например…

— Мужчина, помогите, пожалуйста, подтянуть чулок, — закончила я.

Мы рассмеялись и решили, что Виктор будет моим временным мужчиной. Он проводит меня на моей «Ладе» до дверей театра, а потом встретит после окончания концерта.

Я тут же собралась и умчалась домой приводить себя в соответствующий вид.

Не знаю, как для других, а для меня посещение театра — словно визит на светский раут. Редко в нашей хлопотной и в общем-то скучной жизни выпадают такие удовольствия. Я не про Кабалье, я про выход в люди.

Для этого выхода я выбрала длинное вечернее шелковое платье темно-синего цвета, без рукавов и с открытой шеей. По бокам — два разреза. На ногах — элегантные туфли. На мне все вообще-то смотрится хорошо, умею я выглядеть стильно, но туфли эти действительно были бесподобны. Мягкой черной кожи, с очень удобным каблуком средней высоты. На шее — тонкая цепочка, на запястье правой руки — еще одна. На левой руке часы. В руках сумочка черного цвета. Прическа самая простая: волосы по плечам. Слава богу, мне есть что показать людям.

Я так себе нравилась, смотрясь в зеркало, что даже никуда идти не хотелось, честное слово. Так бы стояла и смотрела, но подошло время, позвонил в дверь Виктор и нарушил мое самолюбование.

За полчаса до начала концерта мы подъехали к оперному театру и остановились почти напротив его парадного входа, рядом с другими машинами. Тут были в основном иномарки, и моя «Лада» выглядела в этом обществе, как грустный укор, напоминающий об отсутствии патриотизма у состоятельных граждан.

Я посмотрела на ярко освещенные окна театра и оглянулась на Виктора: догадается ли он открыть дверь даме и проводить ее до входа или придется подсказать?

Подсказывать не пришлось.

Виктор вышел из машины, обогнул ее и открыл мою дверцу. Придерживая край платья пальчиками правой руки, я протянула ему левую. Признаюсь: в этот момент я так прекрасно себя ощущала, что казалось, будто на мой выход заиграли фанфары. Ничего такого, конечно, не было, да и Виктор не тянул на светского льва. Но по крайней мере его можно же было принять за шофера? Можно.

Мы прошли вместе до театра и поднялись по ступенькам к высоким распахнутым дверям.

— Ладно, Виктор, — сказала я, — я пошла. Жду тебя после окончания у выхода, да?

Он кивнул, и я, повернувшись, прошла мимо старушки-контролера, показав ей билет.

— Вам налево и вверх по лестнице, — сказал она мне, и я повернулась и неторопливой походкой направилась к своей ложе.

В первом ярусе суетилась еще одна старушка с пачкой программок, прижимая их к груди. Ни о чем не спрашивая, она просто выхватила у меня билет, посмотрела в него и махнула рукой:

— Вам туда. Проход с номером пять.

Я шла и удивлялась тому, как оказалось все просто и ясно. Ни о чем не нужно спрашивать, все покажут и так.

Ложи ограждались от фойе тяжелыми плюшевыми шторами бордового цвета с ламбрекенами и большими золотыми кистями. Внутри лож виднелись мягкие стулья. Гобелен был не первой свежести, конечно, но смотрелся прилично.

Я проследовала к своей ложе номер пять, вошла в нее, и непроизвольно у меня вырвалось тихое восклицание:

— О-о!

В ложе уже находилось человек пять-шесть. В основном они мне не были знакомы, но у самого входа лицом ко мне стояли Фимочка Резовский с Ниной Кармановой. Нину я узнала, потому что очень внимательно рассматривала именно ее фотографии сегодня. Ну а как выглядит Фимочка, я помнила и без фотографий.