Связующая магия - [14]

– Тэрсел! – воскликнул он.

– Добрый… – я глянул в окно, и там оказалось темно. – Вечер.

– Утро, – поправил он.

– Почему темно?

– Потому что у нас сейчас зима, – он посмотрел на портал, из которого несло теплом и светом летнего дня.

– Вы можете спасти ее? – поинтересовался я, затворив за собой мировую дверь, и уложил девушку на диван.

– А что с ней?

– Не знаю, но весь город полон мертвыми людьми…

– Что?! – Вилен воззрился на меня пораженный. – У нее заразная болезнь, а ты притащил ее сюда?!

– Что? – спросил я.

– Ты, кажется, копался в моей голове? – Вилен достал из шкафчика повязку и спешно надел на лицо. – Я говорю о вирусах.

– Уверен, ты справишься с ними.

Вилен крайне неодобрительно покачал головой, взялся за телефонный аппарат и спешно с кем-то заговорил. Не прошло и пяти минут, как прибыли его коллеги, подхватили девушку и увезли в больницу. Вилен обернулся ко мне и нахмурился.

– Ты знаешь, что у тебя лихорадка?

– Я чувствую себя вполне сносно, – возразил я.

– Поедешь со мной в больницу! – безоговорочным тоном произнес он. – Шэда можешь оставить здесь, если он не съест комнатные цветы.

Я глянул на горшки, которые раньше находились на террасе, но ввиду зимы перекочевали на подоконник гостиной.

– Не думаю, что они покажутся ему съедобными.

– Тогда пошли.

Мы приехали в больницу. Вилен взял у меня кровь и, оставив в кабинете, куда-то ушел. Спустя час он вернулся с результатами.

– Девушка в реанимации и по-прежнему без сознания. Нам надо изучить, что за дрянь она подхватила. И ты, кстати, тоже.

– Я?!

– У тебя в крови та же болезнь, что и у нее, только вот… – он, задумавшись, смолк. – Твоя кровь убивает болезнь. А у девушки наоборот – болезнь ее потихоньку одолевает.

– Что ты думаешь?

– Ничего хорошего, – он нахмурился. – Если бы ты был человеком, мы бы смогли использовать твой организм как средство против болезни. Но ты не человек, и помочь ничем не сможешь.

– Мне жаль, Вилен. Я надеялся…

– Не стоит. Либо мы вылечим ее, либо нет. Это наша работа. Как ее зовут? Мне надо написать в отчете.

– Не знаю.

Он вздернул на меня удивленный взгляд.

– Она приютила меня на денек и… еще вчера она казалась мне совершенно здоровой.

– Хм. Ладно, подробности мне не нужны, – и добавил в ответ на мое удивление: – Полгода назад здесь побывал Игниферос – забирал книги из своей библиотеки. Я с ним достаточно долго общался.

– Понятно, – протянул я.

– Выходит, ты с ней едва знаком, – заметил Вилен. – Если мы вылечим ее, она останется с нами, и мы о ней позаботимся – я так понимаю, возвращаться ей не к кому. Ну, а если нет… То тем более тебе не стоит дожидаться.

– Что ж, все равно спасибо.

Он сдержанно кивнул. Я вернулся за Шэдом, нагло пополнил запасы съестного на кухне Вилена, и мы продолжили путь. Я решил, что в мире, пораженном неизвестной болезнью, делать нечего, и мы переместились в следующий. Он походил на предыдущий, но был безлюден. В нем я провел несколько дней. Легкий жар держался у меня несколько дней, а после исчез. Несколько раз возникли мысли вновь посетить Вилена и все-таки узнать, об исходе лечения. Но я отогнал от себя эти мысли, понимая, что если Вилен не справился, я стану досадовать на него и на всех его врачей.

Глава 3. Приграничье

Подходил к концу третий год странствий, когда число миров, в которых я побывал, перевалило за середину второй сотни. И тут очередной мир неожиданно поразил меня своей непохожестью на предыдущие. Вокруг раскинулись живописные взгорья. Отвесные скалы зубами древних чудовищ торчали из земли. Небольшие, но глубокие, озера лежали во впадинах гор и казались множеством зеленых глаз, устремленных в желто-зеленое небо. Мы с Шэдом долго не могли привыкнуть к этому небу, постоянно обращая наши взоры ввысь. Местное солнце, впрочем, выглядело вполне обычным, разве что более бледным и тусклым, а вот облака приобретали тот же странный небесный зелено-желтоватый оттенок, на закатах то превращающийся в охру, то приобретающий изумрудную зелень. Конечно, я не упустил случай, достал альбом и сделал несколько рисунков. Один я поместил в связующей книге с соответствующими комментариями. Ретч мне на это ответил: «Такое мне и во сне бы не привиделось. Хотя вот на две луны в первой обители тебе бы не помешало взглянуть. Уверен, тебе бы понравились здешние ночи. Кстати, малыш сейчас со мной. Не удержался и показал твои рисунки. Не беспокойся, он мне дал слово, что никому не скажет. Такой же настырный и любознательный как и ты – совсем замучил меня вопросами. Больше всего спрашивает, когда ты, наконец, вернешься. Я говорю, что уже совсем скоро. Прости, наверное, я травлю тебе душу, но… малыш тебе сам скажет…»

А дальше в книге возникло несколько слов на светлом наречии, написанных несколько корявеньким, неумелым подчерком. И обведенная чернилами детская ладошка.

– Я тоже люблю тебя, Эрси, – прошептал я, прижавшись губами к рисунку.

И написал несколько слов сыну. После этого вновь появилась надпись, сделанная рукой Ретча. «Он не знает темного наречия. Один раз я попытался взяться обучать его, но Авориэн меня чуть не убила». «Сам потом займусь этим, – написал я в ответ. – Спасибо, Ретч».