Связанные судьбы - [19]

А оттуда, в клубах песка, под рассветным солнцем с ревом двигались десятки, а может, и сотни песчаников. По ее следам. Это она привела их сюда, и из-за нее погибнут люди. И щит не спасет, потому что поселение большое, и дракон не услышит, не успеет, потому что она слишком далеко.

Ангелина Рудлог, чувствуя, как кружится голова от слабости, вздохнула судорожно, преодолевая ужас, сделала шаг, другой, не обращая внимания на сердитые окрики мужчин, нащупала амулет, подаренный драконом, и медленно пошла навстречу приближающейся песчаной смерти.

Люди из пустынной деревни, застыв, наблюдали, как движется маленькая фигурка навстречу стене ревущего песка, как шатается она от порывов ветра – чудовища уже были очень близко, и ее почти не было видно. Как вскидывает руки – и ударяет от нее высоченная, почти до облаков стена воющего, ревущего, рвущего барабанные перепонки нестерпимого белого жара, сметающего песчаных духов, оплавляющего песок в стекло. Как несется волна огня по черному плато, тающему, взметающемуся каменным и костяным дымом, и уходит далеко за него, образуя ровную блестящую поверхность, отражающую ослепительное солнце.

Люди, преодолев священный ужас, подошли к кромке стеклянного, уже начавшего трескаться поля. Там они нашли странную женщину без сознания, бережно подняли ее на носилки и унесли в дом.

* * *

Владыка Нории, допивающий утреннюю чашу с кровью – вокруг жадно глотали кровь его соплеменники, а Чет уже стоял, готовый к обороту, – вдруг поднял голову, прислушался, нахмурился.

– Я знаю, где она, – сказал он коротко, отбросил чашу и, обернувшись, стрелой полетел на северо-запад.

* * *

Ани пришла в себя. Лицо горело, болели руки. Она приоткрыла глаза – и поняла, что лежит на низком топчане, покрытом овечьими шкурами, а со стены на нее глядит маленькая ящерица-хамелеон с хвостом, согнутым запятой, и выпученными черными глазками.

Принцесса улыбнулась, потянулась мысленно к ящерке, считала ее ауру. В теле было легко и пусто, и амулет тоже оказался совсем пустым – красные лепестки дивного цветка были плотно сомкнуты и лишь ритмично пульсировали в такт ее сердцу. Похоже, она излила себя почти досуха.

– Госпожа, куда же вы! – всплеснула руками хозяйка жилища, когда Ани показалась в дверях.

– Домой, – сказала Ангелина тихо. – Мне нужно домой.

– Да отдохните же вы, – уговаривала ее женщина с опаской, – вы хоть и великая колдунья, повелительница огня, но еле держитесь! Мы плов готовим, выходим вас, проводим…

Принцесса, не слушая ее, шла мимо домов и загонов, мимо выходящих на улицу людей.

– Она уйти хочет! – жалобно крикнула женщина кому-то из-за ее спины, и Ани увидела, как выходят на дорогу мужчины – с виноватыми и тяжелыми взглядами, – как смотрит хмуро староста деревни из толпы преградивших ей путь жителей.

– Госпожа великая, – сказал он, – не гневайтесь, не можем мы вас отпустить. Прилетал дракон, велел вас задержать, если придете. Не можем мы против воли Владыки пойти, госпожа.

Старшая Рудлог усмехнулась одними губами. Создала щит и пошла дальше, раздвигая толпу мужчин его сферой, не слушая их уговоры, мольбы и просьбы. Далеко за пределами деревни она подняла голову, посмотрела на горы. Почти высотой с нее, совсем недалеко. Дойдет, конечно. Разве после всего, что случилось, может она не дойти?

Слабость ударила внезапно, когда Ангелина пыталась обернуться птицей, и принцесса упала на песок, хватая ртом воздух. Щит тренькнул и рассыпался со звоном. Попыталась еще – в верблюдицу. Снова упала, тяжело дыша, чувствуя, как кружится голова. Подышала немного, собралась, вспомнила маленькую ящерку, сосредоточилась. И опустилась на песок четырьмя белесыми лапами, чувствуя брюшком жар раскаленной пустыни. И побежала вперед.

Солнце грело кожистую спинку, разогревало кровь, и пить совсем не хотелось, хоть в глазах становилось все темнее и все тяжелее казалось тело. Милокардеры приближались, вырастая массивными, покрытыми зеленью склонами с шапками ледников, спускаясь гребнем к морю – там-то она и пройдет в Рудлог. Великолепные, долгожданные горы, в туманной дымке, почти рядом. Почти добралась.

И она не сразу поверила, что уже не попадет туда, когда по какому-то наитию оглянулась и увидела стремительно снижающегося белоснежного ящера. Хозяин летел за принадлежавшей ему женщиной. Он упал на нее сзади с рычанием, в воздухе перекинувшись в человека, обхватил ее своими ручищами, сдавил, обездвижил. Она била хвостом, шипела, даже ухитрилась укусить его раз или два. Но в глазах потемнело, словно эта борьба забрала последние капли сил, в голове взорвалась ослепляющая боль, и она увидела на песке свои руки и длинные светлые волосы – и сжалась, застонала от разочарования, хватая ртом воздух, зло и беззвучно рыдая.

Так и лежали они нагишом: сверху – рычащий и трясущийся от ярости и азарта красноволосый гигант, снизу – уткнувшаяся в песок и тяжело дышащая принцесса. От пышной черноволосой женщины не осталось и следа. Под Нории лежала тоненькая девушка с бледной кожей и мягкими длинными волосами.

Он, пытаясь успокоиться, взял в кулак ее волосы удивительного светлого льняного цвета, сжал прямо у затылка. Повернул ее голову влево. К щеке и сухим губам ее прилипли песчинки. Ани лежала с закрытыми глазами, и только нижняя губа была закушена от отчаяния. Лицо, тело, волосы были другие, но это была она, без сомнения. Ее запах и ее ритм дыхания, ее пульс и ее переливающаяся всеми цветами аура.