Святыня - [92]

— Кладовка! — вскричал Тревор. — Я в восторге! Там столько консервов!

Джулиан положил ему руки на плечи.

— Вы знаете, что я человек сильный, сэр. Не заставляйте меня применять силу.

— Да у меня и в мыслях не было, — сказал Тревор. — К консервам, Джулиан! И поскорее!

Джулиан выкатил его из комнаты, и я услышал скрип колес по мраморному полу, когда мимо парадной лестницы они проследовали в кухню.

— Там столько консервов! — вопил Тревор. — И лук-порей!

Сев ко мне на колени и оседлав меня, Дезире приставила пистолет к моему левому уху:

— Вот мы и вдвоем!

— Как романтично!

— Теперь — о Дэнни, — сказала она.

— Да?

— Где он?

— А где мой партнер?

Она улыбнулась:

— В саду.

— В саду? — удивился я.

Она кивнула:

— Закопана по самую шею. — Она взглянула в окно. — Вот черт! Надеюсь, что сегодня ночью снег не пойдет.

— Откопайте ее, — сказал я.

— Нет.

— Тогда можете попрощаться с Дэнни.

Глаза ее сверкнули, как острый нож.

— Дайте-ка мне самой догадаться. Если вы до определенного часа не сделаете телефонного звонка, он погиб. И прочее, и прочее, и прочее.

Когда она перенесла тяжесть своего тела на мои бедра, я через ее плечо взглянул на часы.

— Вообще говоря, нет. Через полчаса он получит пулю в лоб вне зависимости от телефонного звонка.

На секунду у нее вытянулось лицо и слегка отпала нижняя челюсть, но потом ее рука, теребившая мне волосы, сжалась, а пистолет с такой силой уперся мне в ухо, что мне показалось, будто он вот сейчас насквозь проткнет мне голову.

— Если вы не сделаете телефонного звонка, — повторила она.

— Нет. Телефонный звонок тут не поможет, потому что парень, у которого он находится, не имеет телефона. Я либо появлюсь в его дверях через тридцать — нет, через двадцать девять минут, либо одним адвокатом на свете станет меньше. Да и какая разница? Кому они нужны, эти адвокаты?

— Ну и чем вам поможет его смерть?

— Он отправится туда, — сказал я, — куда так или иначе попаду и я.

— А партнерша твоя? Забыл? — Она мотнула головой в сторону окна.

— Ах, бросьте, Дезире! Вы уже ее убили!

И я вперился в нее глазами, ожидая ответа.

— Нет, не убила.

— Докажите.

Она засмеялась, откинувшись на мои бедра.

— Черт побери, дружок! — Она помахала пальцем перед моим носом. — По всему видно, вы в отчаянном положении, Патрик!

— Как и вы, Дезире. Потеряв адвоката, вы теряете все. Убьете вы отца, убьете меня, все равно в руках у вас лишь два миллиона. А мы оба знаем, что для вас это капля в море. — Я наклонил голову, и пистолет, оторвавшись от моего уха, скользнул вниз по скуле. — Двадцать восемь минут, — сказал я. — А после вам до скончания дней только и останется, что угрызаться воспоминанием о том, как близко от вас находилось больше миллиарда долларов. Угрызаться и смотреть, как чужие люди тратят эти деньги.

Рукоять пистолета ударила меня по макушке с такой силой, что комната на секунду окрасилась в алый цвет и все в ней пошло кругом.

Дезире соскочила с моих колен и открытой ладонью дала мне пощечину.

— Думаешь, я не знаю тебя? — вскричала она. — Думаешь, я не…

— Единственное, что я думаю, Дезире, что вам не хватает адвоката. А больше я не думаю ничего.

Еще одна пощечина, на этот раз сопровождаемая царапаньем, — когти ее прошлись по моему лицу и разорвали левую щеку.

Она оттянула курок и, наставив дуло мне между бровей, стала орать мне прямо в лицо, некрасиво раскрыв искаженный яростью и неистовством рот. Слюна закипала в углах ее рта, и она все кричала, и палец ее на курке стал малиновым от напряжения. Яростное эхо ее криков кружило водоворотом вокруг моей черепной коробки, обжигало уши.

— Сдохнешь, как свинья! — прохрипела она прерывисто, сдавленным голосом.

— Осталось двадцать семь минут! — сказал я.

В комнату ворвался Джулиан, и она направила пистолет на него.

Он поднял руки:

— Что-нибудь не так, мисс?

— За сколько времени доедешь до Дорчестера? — спросила она.

— За тридцать минут, — ответил он.

— В твоем распоряжении двадцать минут. Мы покажем мистеру Кензи его партнершу в саду. — Она взглянула на меня. — И тогда вы, Патрик, дадите нам адрес этого вашего друга.

— Джулиану живым туда не пройти. Его застрелят в дверях.

Она уже взмахнула пистолетом над моей головой, но внезапно остановилась, так и не нанеся удара.

— Это уж его забота! — прошипела она. — Адрес в обмен на то, чтобы взглянуть на партнершу! Идет?

Я кивнул.

— Развяжи его!

— Но, дорогая…

— Никаких «дорогая», Джулиан! — Она склонилась к спинке моего кресла. — Развяжи-ка!

— Это неразумно, — заметил Джулиан.

— Джулиан, ради бога, может быть, ты скажешь, что мне еще остается делать?

На это у Джулиана ответа не было.

Я почувствовал, как вначале высвобождается моя грудь, потом ноги. Простыни упали и лежали теперь на полу передо мной.

Дезире вытолкнула меня из кресла ударами пистолета по затылку и ткнула дулом мне в шею:

— Идем!

Джулиан снял фонарик с письменного шкафа и распахнул балконную дверь, ведущую на газон позади дома. Мы вышли за ним следом, повернули налево. Свет фонарика ярким пятном прыгал по траве.

Дезире вела меня, ухватив мой затылок и приставив пистолет к шее. Я был вынужден сгибаться, приспосабливаясь к ее росту; так мы миновали газон и, пройдя по короткой тропинке, огибавшей сарай и перевернутую тачку, через рощицу вышли к саду.