Святые бастарды - [3]

Были и еще случаи, когда окружающие спрашивали его: «Тебе совсем-совсем не страшно?»

«Совсем», – отвечал Иво поначалу, но после насильственного похода к неврологу исправился и стал говорить:

– Страшно конечно, но я справляюсь.

«Справляться» было совсем несложно. То, что для других мыслилось страшным, а подчас и невозможным, для Иво оказалось естественным. Пройти по краю крыши четырехэтажной школы? Легко. У парапета такая же жесткость и надежность, как и у асфальта внизу. Первым встать за жуткий фрезерный станок в кабинете труда? Не вопрос. У него отличный защитный кожух, а технику безопасности трудовик только что объяснил достаточно внятно и разумно.

Неразговорчивый и бесстрашный, безденежный и не по возрасту спокойный, Иво был загадкой не только для одноклассников, но и для более старших ребят. Но связываться с ним почти никто не решался, только в пятом классе произошел эпизод, когда трое десятиклассников решили выдоить мальчишку. Тогда Иво получил хороший урок – бывают ситуации, когда человек может сам не справиться.

Отец не интересовался, почему у сына разбита губа и заплыл глаз. Почему он стал реже ходить в школу и замкнулся в себе. Но когда Иво попросил помощи, не отказал в ней.

На следующий день троица обошла недавнюю жертву по большому кругу, и до самого выпуска парни старались не сталкиваться с ним. А по школе пошли гулять слухи о том, что Иво то ли знается с нечистой силой, то ли входит в какую-то секту, в которой все занимаются черной магией.

В версию с сектой поверили многие, она объясняла его странности. А Иво было плевать – он избавился от ежедневных: «Роди денег! Нету? Достань! Рожай, пацан, если жить хочешь!»

Задумавшийся Иво бесцельно шел по улице, глядя на себя в витрины магазинов. Там он видел худого, с виду болезненного юношу. Черные волосы, темно-карие глаза, бледная кожа – на такую с большим трудом ложится загар. Поношенная джинсовая куртка, джинсы, из-под которых видны полоски лодыжек – маловаты уже, надо новые покупать, а отец наверняка не даст денег.

Смотреть на окружающих людей не хотелось совершенно. Во-первых, потому, что всем им до него нет никакого дела, – а значит, и ему до них нет. А во-вторых, потому, что многие из них людьми в полном смысле слова никогда не были.

Иво помнил, каким шоком для него стало, когда по пути в школу в тринадцать с половиной лет – это был январь девяносто девятого – он вдруг понял, что видит гораздо больше обычного.

Среди людей попадались рогатые с треугольными лицами, остроухие, низенькие с ушами-лопухами и громадными носами. В этот момент Иво был ближе к пониманию чувства страха, чем когда-либо еще. Он таки дошел до школы, но только для того, чтобы обнаружить, что и там полно странных существ, а в параллельном «А» классе, считавшемся элитным, двенадцать детей из тридцати – не люди. В его родном «В» все были обычными. Зато классная руководительница, серьезная и основательная учительница биологии, щеголяла острыми высокими ушами, а ногти ее были плотными когтями – и это было видно даже сквозь телесного цвета маникюр.

Иво в тот день сбежал домой, чтобы вывалить открытие на отца, чтобы переложить на него ответственность, чтобы отец объяснил сыну – мол, ты не сошел с ума.

И отец в каком-то смысле не разочаровал, потому что, едва открыв дверь в комнату, пацан увидел на табуретке, с пиалой в руках, не его, а какое-то другое существо: длинные руки, худое жилистое тело, глубоко запавшие черные, без радужки глаза на нечеловеческом лице.

– Я вижу, ты теперь видишь через Пелену, – сообщило голосом отца существо. – Значит, пришло время для разговора.

В тот раз Иво узнал совсем немного – отвечать на все возникающие у него вопросы существо не стало, объяснив лишь, что да, действительно, на Земле сосуществуют больше десяти различных народов, называемых «сферами», и что большая часть людей их не видит, потому что на них действует сложное и поддерживающее себя самостоятельно заклинание «Пелена».

– Не обращай внимания, – неожиданно мягко закончило короткий рассказ существо. – Никто не будет кидаться на тебя с целью убить или съесть. А меня ты лучше и дальше называй «отец», так будет проще всем.

Иво долго переживал открытие. Он обнаружил, что у некоторых домов появились, видимо скрытые ранее Пеленой, этажи и надстройки, в некоторых окнах по вечерам словно металось пламя или показывались странные фигуры.

Старик-обувщик около Василеостровской щеголял короткими рожками, гаишный сержант, время от времени регулирующий движение на перекрестке Среднего проспекта и Восьмой – Девятой линий – острыми ушами и вылезающими из белых перчаток когтями.

Многое стало более понятным, когда Иво открыл, что директор школы, равно как и директор шефского предприятия – не люди. Они с гораздо большим удовольствием помогали своим, чем всем остальным, а детей-людей вообще слегка презирали. Но к Иво, после того как он начал видеть истину, стали относиться настороженно, и ему даже без чтения нотаций простили случайно разбитое во время перемены окно в рекреации первого этажа.

Сложнее всего приходилось с отцом. Называть его так Иво было трудно, но постепенно он привык. На какой-то момент в их отношениях возникло что-то странное, когда взрослый вроде бы чуть теплее относился к подростку, а тот встречал это настороженно и с опаской.