Святой в миру - [26]

Все эти слова одновременно забавляли и настораживали Патрика Дорана. Он не мог не поймать себя на чувстве восхищения и симпатии к этому человеку и заметил, что интуитивно отталкивает от себя дурные подозрения на его счёт. Но всё же…

Двести тысяч фунтов — сумма немалая…

При этом он заметил, что мистер Коркоран — хоть и явно был состоятельным, но кутилой не был. Его вещи — галстуки, трости, трубки, шляпы — были весьма дороги, но не поражали роскошью, которую он, бесспорно, мог бы себе позволить. В его одежде не было ничего вычурного и франтовского, в отличие от того, что позволял себе мистер Нортон. Коркоран предпочитал серый, чёрный и болотный цвета фраков и сюртуков, его шейные платки были самых неброских тонов, но скромная простота его одежды странным образом лишь выделяла и подчёркивала его красоту, щегольство же мистера Нортона не украшало его, но отталкивало манерностью.

Между тем чертовщина усугублялась. Девицы, заворожённые колдовским обаянием мистера Коркорана, вели себя настолько странно, что это бросилось в глаза даже графу Хэммонду, как ни мало склонен был милорд что-то замечать. Но одновременно стали возникать и иные тенденции, усиливающие позиции чистого разума.

Мистер Доран стал невольным свидетелем одного, весьма удивившего его разговора. Мисс Стэнтон в маленькой гостиной пыталась объяснить своей кузине, что мистеру Коркорану — под тридцать, он далеко не зелёный юнец, объездил мир, повидал, наверняка, самых разных женщин. Если он до сих пор не остановил свой выбор ни на одной, значит, женитьба не входит в его планы. К тому же он сам сказал, что не намерен создавать семьи — сказал прямо и определённо. На что же можно рассчитывать?

Голос Бэрил был мягок и нежен, она не хотела задевать самолюбие кузины, но поведение Софи, по её мнению, было недопустимым. Как можно навязываться мужчине? Мисс Стэнтон привела и ещё один аргумент. Даже если подобный мужчина когда-нибудь и женится, его жена не будет знать ни минуты покоя, ведь он так красив, что все женщины будут кокетничать с ним, а супруге мистера Коркорана это будет причинять только мучения и боль… Красивый муж — это чужой муж.

Мисс Хэммонд едва ли что-то расслышала и, как только смогла, поскорей покинула навязчивую резонёрку, вздумавшую учить её жить. Сама же мисс Стэнтон, оставшись в одиночестве, задумалась. Мистер Коркоран не оправдал её опасений. Внимательно наблюдая за его поведением, Бэрил ничего не могла поставить ему в упрёк. Неизменная сдержанность, доброжелательность, прекрасное воспитание и приятные манеры, свойственные ему, нравились мисс Бэрил, мистер Коркоран был истинным джентльменом, и ни Ловеласом, ни Дон Жуаном не был. Тут её мысли были прерваны. Изумлённый здравомыслием мисс Стэнтон, к ней приблизился мистер Доран.

— Прошу простить меня, мисс Стэнтон, я случайно услышал ваш разговор с мисс Хэммонд. Похоже, вам не удалось убедить сестру?

Мисс Стэнтон понимала, что влюблённость сестры — не тайна для мистера Дорана. Да и для кого она, столь явно демонстрируемая, могла быть тайной?

Бэрил горестно развела руками.

— Мистер Коркоран, конечно, красив, но его поведение не свидетельствует не только о серьёзных намерениях, но и вообще о каких-то намерениях. Как можно не видеть этого? Она же компрометирует себя.

Мисс Бэрил сегодня была одета в лёгкое летнее светло-голубое платье и волосы её были уложены совсем иначе, чем обычно, и Доран не мог не заметить, что мистер Кэмпбелл был прав в своем циничном наблюдении, что чем-чем, а фигуркой мисс Стэнтон вышла. У Бэрил была чистая молочно-белая кожа и очень красивая грудь, чего он раньше из-за весьма скромных вырезов её платьев не видел. Доран судорожно вздохнул, но тут же смирил дыхание. «Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок и угнетён. Выведи меня из бед моих, призри на страдание моё и на изнеможение моё и прости все грехи мои…», мысленно пробормотал он.

Мисс Бэрил не заметила его искушения и тихо ушла из комнаты. Доран сжал зубы. «Мир должен быть населён…» Иногда он, уставая презирать себя за постоянные взрывы похоти, уверял себя, что это — просто зов плоти, вложенный в человека всё же не дьяволом, но Господом. Но почему это столь тяжело? После отказа Джейн он хотел было жениться на первой встречной — просто от отчаяния, от тоски, от боли.

Но не сделал этого — сердце его окаменело, плоть оледенела. Он жил несколько лет, не чувствуя времени, словно утратив тело, погрузившись в книги и мысли. Жизнь сталкивала его с разными людьми, вразумляла и научила многому. В его голове, что и говорить, за годы одиночества прибавилось ума. Эти годы не были бесплодны. Но вот, тело вдруг проснулось и яростно возжаждало своего, душа же по-прежнему была мертва и скорбна. Он искушался теперь женщинами, как в отрочестве, плоть неимоверно тяготила, его шатало от ароматов их духов и декольте, от голосов и смеха. Тоска по женщине изнуряла и выматывала, лишала сил. За что мне это, Господи? Ну почему этот случайный взгляд на белоснежную юную грудь так ударил его? Теперь ему не спать ещё одну ночь.

Мистер же Коркоран, утомлённый и женской, и мужской навязчивостью заявил под вечер, что завтра проведёт день на болотах. Самое время собирать хвощ и папоротник. Доран понял, что Коркоран направился бы туда даже и в том случае, если бы собирать хвощ и папоротник было бы вовсе и не время. Ему самому было предложено сопровождать мистера Коркорана, и он снова охотно согласился. Ему нравилось общество этого загадочного человека и нравилось, что он выбрал его своим конфидентом и чичероне.