Святой самозванец - [61]

— Ama, Apa, soy yo su hijo, Luis[61].

Ему очень хотелось, чтобы их застывшие губы ответили. Он подошел к сестре, Синтии Гуалли, к старшему брату, Эдуардо Итци, к младшему брату, Роберто Мацатлу. Отец дал им имена из мертвого прошлого, но «Мексика Этерна» снова оживит это прошлое.

Он заметил человека за дверью — своего двоюродного брата и слугу. Как Луис ни пытался его изменить, этот брат вел себя по-старому: Луис был «патроном», которому надо служить, не задавая вопросов.

— Франсиско идет, — произнес двоюродный брат и исчез.

Луис подошел к монитору, настроенному на его личный гараж. Он увидел, как Франсиско вылезает из лимузина с тремя сообщниками, которые когда-то были членами его «Всадников».

Военная кавалерийская школа, куда отец Луиса устроил Франсиско, заставила его остаться конюхом из-за мексиканских предков, от которых он не захотел отречься, и из-за того, что он был родом из Несы. Франсиско не стал бы киднеппером, если бы ему позволили стать кавалеристом.

На мониторе Луис наблюдал, как они вошли в его лифт. Потом он пошел в прихожую. Даже когда Франсиско занялся криминалом, они с Луисом остались близкими людьми. Теперь Франсиско был влиятельной фигурой и идеальным главой «Мексика Этерны».

Двери лифта распахнулись, и там стоял Франсиско, его любимый брат; его темные глаза и черные волосы резко выделялись на фоне светлой кожи. В старые времена его бы приняли за белого мексиканца смешанного происхождения, а не за метиса, как Луиса, который был чуть темнее. Даже Луис мог бы сойти за белого, если бы захотел, но яростная верность их ацтекскому наследию, воспитанная родителями, не позволила так поступать. Его отец говорил, что это будет равносильно тому, чтобы снова убить Монтесуму и Куаутемока.

Люди Франсиско должны были разместиться внизу, в «казармах», комнатах, где жили охранники здания. Что бы ни произошло, власти не придут сюда искать похитителей. Луис уже организовал обед с губернатором, шефом полиции и мэром, и ясно дал понять, что будет продолжать щедрую политику в отношении штата, города, их политических партий и кампаний. Действительно, США и Мексика не так уж отличаются, когда речь идет о взятках. Только здесь, на самых высоких уровнях, у них есть легальные названия «гонорар за выступление», «вклад в кампанию», «бонус» или «инвестиции».

— Que tal[62], Франсиско. Спасибо, что приехал. У нас есть несколько часов до прибытия кардинала.

— Отлично, Луис, — ответил Франсиско.

Луис знал, что Франсиско не хотел никого больше похищать. Их давнее прошлое в Несе, — когда они рылись в горах отбросов, просили милостыню на улицах, воровали еду у уличных торговцев, стоило хозяину отвернуться, — давно миновало. Когда они уехали из Несы, его родители внезапно стали сравнительно богатыми, и они с Франсиско вернулись к тем же уличным торговцам и наедались до отвала, но на этот раз платили. Им потребовались месяцы, чтобы поверить, что еда никуда не исчезнет. Потом грянула девальвация песо.

Они обнялись, и Франсиско отступил, глядя мимо Луиса в квартиру.

— Donde esta Coral?[63]

Этого Луис и боялся. Ему пришлось солгать.

— Paciencia.[64] Ей опасно находиться здесь, пока все не закончится.

Франсиско скрестил руки.

— Por que dices eso?[65]

— Она сейчас у того человека, чей это ребенок, и если она уйдет, это может вызвать подозрения.

— Этот человек думает, что она собирается похитить его ребенка?

— Конечно, нет, но…

— Тогда я хочу ее видеть.

— Увидишь, увидишь! — Луис обнял Франсиско за плечи. — Пойдем. Поешь немного. Come algo![66] Поделимся последними новостями, а потом будем строить планы.

Франсиско снял его руку с плеча.

— Позволь мне сказать тебе кое-что, Луис. Я бы сделал для тебя что угодно, так как ты — мой двоюродный брат, но только не это. Я не стал бы похищать младенца ради тебя. Собственно говоря, я не стал бы похищать младенца ни ради страны, ни ради свободы, ни ради орлов, ни ради реконкисты или всей Мексики. Я делаю это потому, что меня попросила Корал. — Он угрожающе взглянул на Луиса. — Больше не используй ее для этого. Понятно?

Луис кивнул.

— Я тебе обещаю, но это было важно.

— Так ты говоришь. А сейчас, я не хочу есть и не хочу делиться новостями. Я хочу ее видеть. Ahorita mismo, entiendes![67] Иначе «Всадники» вернутся в Мексику.

Луис сожалел, что снова вовлек Франсиско в похищения людей, но на этот раз он действовал не из эгоистических побуждений. Он рассмеялся.

— Должно быть, Мехико жалеет о тех днях, когда там действовали «Всадники». Киднепинг не только стал более широко распространенным; у заложников в два раза больше шансов погибнуть, как я слышал.

— Это работа наркокартелей и безуспешной войны Кальдерона с ними. Чтобы получить дополнительную прибыль, банды наркоторговцев теперь похищают нелегальных иммигрантов и удерживают их ради выкупа. Они требуют платы со всех, кто нелегально пересекает границу. То есть со всех, кроме членов «Мексика Этерны».

— Они вас боятся! — с восхищением заявил Луис.

Франсиско казался непривычно встревоженным.

— Да… пока. Если Мексика и США не возьмутся за них всерьез, скоро картели никого не будут бояться. Они уже устраивают массовые убийства. Ты знаешь, что они начали угрожать, даже убивать американских дипломатов на границе? Пока что большинство их жертв — латиноамериканцы, но это изменится. Они осмелеют. Когда-нибудь начнут убивать мэров гринго и шерифов в самих Штатах, как уже делают в Мексике. США заплатит высокую цену за свое пристрастие к марихуане и кокаину.