Святой самозванец - [38]

Франсиско погладил ее по плечу.

— Ты хочешь ехать a la casa, chulada?[46]

Она пожала плечами и ответила:

— Я не слишком хорошо себя чувствую, когда ты так со мной обращаешься. — Она лгала. Это ее заводило.

Опустив перегородку, Франсиско сказал шоферу:

— A la casa, rapido![47]

Непрерывно сигналя, шофер поехал их обычным маршрутом по авеню Фрей Сервандо, мимо отражающих улицу небоскребов, памятников, парков и сказочных церквей. В них, или рядом с большинством из них, она занималась любовью с Франсиско — на руинах Темпло Майор, где молился богам предок Луиса, Монтесума II; в велорикше возле базилики Девы Марии Гваделупской, утешавшей побежденных ацтеков; у фрески Диего Риверы, в углу Национального Дворца, построенного Кортесом; в нескольких ресторанах квартала Зона Роса, на усыпанных цветами лодках, на скамейках в парках, в городских торговых центрах по всему городу. Как обычно поступают здешние влюбленные, они обновляли Мехико своей страстью. С момента их знакомства, казалось Корал, она либо занимается пылкой любовью с Франсиско, либо находится вне его досягаемости.

Иногда она воображала, что они — вулканы-близнецы, Попокатепетль, Дымящаяся гора, и Истаксиуатль, Белая дама, на южном конце долины, — дымящиеся любовники, которые, как считали ацтеки, не могли жить, не видя друг друга. Однажды Франсиско спел для нее серенаду о них.

Вскоре они выехали на авеню Чипультепек и попали в Ломас-де-Чипультепек, элитный район, где жил Франсиско. Здесь также находился Лос Пинос, дом президента Мексики, что удобно, так как Луис через организацию «Мексика Этерна» и Франсиско давал взятки половине членов правительства и полиции.

«Бентли» остановился у гасиенды Франсиско. Привратник увидел их из сторожки и открыл ворота с черной филигранью. Корал вышла из машины и прошла во двор, не обращая внимания на крик Франсиско: «Подожди, дорогая».

Она пересекла внутренний двор, вымощенный розовым булыжником, на котором были места для семи автомобилей. На один уровень ниже размещались автозаправка, электогенератор, ремонтная мастерская и гараж на тридцать шесть машин, прачечная, спортзал и тир.

У парадного входа, с колоколом над дверью, как в Аламо, Корал сняла жакет и бросила на землю. У фонтана в атриуме сбросила с ног туфли. В вестибюле, где висела люстра и картины в темных, тяжелых рамах, спустила на пол свои брюки и стащила вязаную рубаху. Прошла босиком через официальную столовую, открыла дверь и вышла на террасу, которая была просторнее, чем многие городские площади. Ее окружали высокие стены, по которым карабкались вьющиеся растения и цветы. Там были деревья, кустарники и фонтаны и стояла изящная мебель из кованого железа. На одном конце находились ванна-джакузи и бассейн. Сбросив нижнее белье, она пробежала по крупной гальке и прыгнула в него, нырнув в прохладную воду. Когда вынырнула, увидела Франсиско, а за его спиной — горничную, которая подбирала ее вещи.

Луис потратил двенадцать миллионов долларов на покупку этого поместья, местного штаба организации «Мексика Этерна». Каждый день фургоны и грузовики выезжали отсюда и направлялись на север; их вели орлы, которым Франсиско дал крылья. Они были битком набиты людьми с фальшивыми паспортами и удостоверениями личности, изготовленными в типографии поместья. Каждый день уезжали мужчины, чтобы противостоять койотам, которые не захотели присоединиться к Франсиско в деле достойной контрабанды. Корал слышала, что некоторые погибали.

Орлам Луиса нужно было еще кое-что, но бывший дворецкий сказал, что Франсиско не сделает это добровольно. Корал должна убедить его.

Она подплыла к краю бассейна, у которого стоял Франсиско. Крупный, прозрачный, идеально ограненный солитер висел между ее грудями на золотой цепочке.

— Как идут дела? — спросила она, играя роль курьера Луиса. Под «делами» подразумевались дела поместья.

— Что с тобой, Корал? — Франсиско с беспомощным отчаянием смотрел на ее тело. — Carajo![48] Что я сделал?

Она подняла руки и посмотрела на свои пальцы. На них были кольца в виде золотой свирели, усыпанного бриллиантами золотого тигра с изумрудными глазами и носом из оникса от Картье и бриллиантовой орхидеи, инкрустированной драгоценными камнями. Ей нравилось, что Франсиско не знал меры, когда речь шла об украшениях.

— Я не вижу обручального кольца, — она старалась изо всех сил.

Франсиско запустил руку в волосы. Этот разговор они вели и раньше. Он зашагал вдоль бассейна, в отчаянии размахивая руками.

— Как заставить тебя понять? Я не могу жениться на тебе, Корал. Это Мексика. У меня есть родственники. У меня есть мать. Я не могу жениться на такой женщине, как ты.

— Что, если я забеременею?

Он вздохнул.

— Буду любить наших малышей, кормить их и дам им кров, образование. Я не могу жениться на их матери.

Корал легла на спину, двигая ногами, сводя и разводя их в стороны, радуясь тому, что он сказал ей правду, хотя так легко мог солгать.

— Да, на такой женщине, как я. На проститутке. Да, Мексика любит девственниц, когда дело доходит до выбора жены. Вы раньше приносили их в жертву на алтаре, правда?

Франсиско остановился.