Святой Павел. Апостол, которого мы любим ненавидеть - [17]

. Таким образом «столпы» могли просить верующих диаспоры помнить о том, какую важную роль играли нищие и неимущие в разворачивающейся эсхатологической драме: им предстояло быть в Иерусалиме и встретить Мессию, когда он вернется. И Павел легко откликнулся на просьбу: считая Иерусалим историческим центром движения, он пообещал донести это до новообращенных язычников.

Однако проблема обрезания и тщательного соблюдения Торы не ушла с повестки дня. Иерусалимская встреча закончилась для Павла хорошо, но рассказ его наполнен горечью и попытками оправдаться. Возможно, его противники оказали давление на Иакова, и тяжелые споры продолжились после ухода антиохийцев из города. Вскоре Иаков решил-таки возложить на языческих последователей Иисуса дополнительные обязательства. Возможно, это дополнение отражено в «Апостольском декрете», который цитирует Лука. Иаков известил всех языческих членов движения: «…угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда»{171}.

Это решение вполне могло быть компромиссным, призванным умиротворить консервативных верующих, однако у него был существенный недостаток: оно было основано на установлениях Книги Левит, где эти пищевые запреты предписывались не только израильтянам, но и «пришельцам» (герим), живущим среди них{172}. А это открывало лазейку для критиков Павла: если языческие последователи Иисуса проходят по категории «пришельцев», их нельзя считать детьми Авраама. И если евреи будут вкушать вечерю Господню с необрезанными язычниками, не соблюдающими Тору, они и сами нарушат Закон.

Конфликт достиг кульминации в Антиохии. Туда пришел Петр, и, по рассказам Павла, поначалу участвовал в общих трапезах с языческими верующими, но после прихода посланцев Иакова устранился, опасаясь обрезанных. Пример оказался заразителен, и в итоге Павел остался единственным иудеем в антиохийской общине, сидящим за одним столом со своими языческими братьями и сестрами. Как он с горечью напишет галатам, «даже Варнава был увлечен их лицемерием». Это был самый болезненный разрыв в его жизни, и, быть может, неслучайно он впоследствии не любил вспоминать антиохийскую эпопею.

При всей общине Павел гневно упрекнул Петра в измене принципам. Его позиция была такова: когда он, Павел, допускает язычников к вечере Господней, он не делает ничего нового. Это соответствует «истине евангельской», подтвержденной недавно в Иерусалиме. Сам Иисус учил, что мессианский пир открыт для всех. Иаков же изменил правила и предал крещальное утверждение: «Нет уже Иудея, ни язычника!»{173}

Павел страстно верил: Царство не придет до тех пор, пока язычники – исполненные Святого Духа – не будут молиться вместе со своими иудейскими братьями и сестрами на свой лад{174}. Ведь сказал Бог пророку Исаие: «Да не говорит сын иноплеменника, присоединившийся к Господу: „Господь совсем отделил меня от Своего народа“… Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы… ибо дом мой назовется домом молитвы для всех народов»{175}.

Именно эти слова процитировал Иисус, изгоняя менял из Храма. Да, обновление Израиля, столь дорогое сердцу Иакова, важно. Однако Иаков забыл слова Всевышнего: «…мало того, что ты будешь рабом Моим для восстановления колен Иаковлевых и для возвращения остатков Израиля, но я сделаю тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли»{176}.

Вскоре после конфликта в Антиохии произошло разделение. Опечаленный, оскорбленный, с ощущением, что его миссия не удалась, Павел порвал с Варнавой. Вместе с Силой, одним из пророков антиохийской общины, он отправился с миссией к «концам земли». Теперь он был уверен, что только он сохранил верность Слову Божью, однако его иудейские соратники считали, что это их предали: им казалось, что он изменил соглашению, достигнутому в Иерусалиме. С тех пор многие верующие будут относиться к Павлу с подозрением. Критики будут отрицать, что он вправе называться апостолом, упрекать его в отступничестве, высмеивать его богословские взгляды и даже манеру проповедовать. Все это ускорит кончину Павла.

3. Земля Иафета

Доселе Павел проповедовал язычникам на территории, которую евреи считали владениями Сима[1], и шел легендарным путем Авраама по Земле Обетованной. Теперь же он решил отправиться за Таврские горы и принести Слово Божие в земли Иафета, прародителя греков, македонян, фригийцев и анатолийцев. Иаков и его сторонники полагали, что Павел отвернулся от иудаизма, однако сам Павел никогда не забывал о своем происхождении. На пути в чужие земли его сопровождал Сила, арамеоязычный еврей из Иудеи, чье присутствие служило символическим напоминанием об исторических корнях движения. В Листре к ним присоединился молодой человек по имени Тимофей, сын еврейки и грека. Поскольку по Закону он был евреем, Павел, как рассказывает Лука, сделал ему перед началом путешествия обрезание «ради иудеев, находившихся в тех местах»{177}. Сложно сказать, насколько эта информация достоверна. Лука пытается показать, что, невзирая на спор в Антиохии, Павел стремился продемонстрировать свое уважение к миссии Петра среди иудеев. Впоследствии некоторые иудейские верующие обвиняли Павла в том, что он учит евреев диаспоры отступничеству от Моисея, «говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям»