Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния - [30]

6. Что касается приведеннаго вами свидѣтельства изъ Маккавейскихъ книгъ и изъ божественнаго Евангелія отъ Матѳея, то объ этомъ, какъ было сказано нами выше, мы не будемъ пространно говорить. Ибо и всякому ясно и очевидно, что эти свидѣтельства говорятъ о томъ, что послѣ смерти нѣкоторымъ, даруется отпущеніе нѣкоторыхъ грѣховъ; но какимъ образомъ даруется это отпущеніе, и чрезъ наказаніе ли, и то — огнемъ, они совершенно не даютъ почвы для такого предположенія. То что они (эти свидѣтельства изъ Макк. 12, 46 и Мѳ. 12, 32) отнюдь не вводятъ понятіе очистительнаго огня, это — яснѣе солнца: ибо что общаго между отпущеніемъ и очищеніемъ чрезъ огонь и наказаніе? ибо. необходимо признать, что есть одно изъ двухъ: или отпущеніе или наказаніе, но нѣтъ нужды и въ томъ и въ другомъ одновременно. Христосъ сказалъ: “Хулящему на Духа Святаго не отпустится ни въ нынѣшнемъ вѣкѣ, ни въ будущемъ” ⁶⁵), и ничего больше не прибавилъ. Ничего также въ томъ смыслѣ не сказало и то изреченіе изъ Маккавейскихъ книгъ: “Добро есть и спасительно молиться за мертвыхъ, дабы они были разрѣшены отъ грѣховъ” ⁶⁶); здѣсь отнюдь не упоминается о какомъ бы то ни было наказаніи и не названо оно, но мы находимъ только увѣщаніе молиться Богу за умершихъ въ надеждѣ на то, что они получатъ отпущеніе грѣховъ.

7. Итакъ, дѣло обстоитъ такимъ образомъ. Перейдемъ теперь къ широко-использованному изреченію блаженнаго Павла и изучимъ, что оно обозначаетъ, въ особенности слѣдуя толкованіямъ и размышленіямъ нашихъ Учителей, а и сами также, не менѣе уразумѣвшіе, насколько это возможно, значеніе всего того, что сказалъ Апостолъ, точно послѣдуемъ словамъ его до тѣхъ поръ, пока не сможемъ проникнуть въ истинный смыслъ его возвѣщенія. “Основанія”, говоритъ онъ, “никто не можетъ положить другого, кромѣ положеннаго, которое есть Іисусъ Христосъ. Строитъ ли кто на этомъ основаніи изъ золота, серебра, драгоцѣнныхъ камней, дерева, сѣна, соломы, — каждаго дѣло обнаружится, ибо день покажетъ, потому что въ огнѣ открывается, и огонь испытаетъ дѣло каждаго, каково оно есть. У кого дѣло, которое онъ строилъ, устоитъ, тотъ получитъ награду. А у кого дѣло сгоритъ, тотъ потерпитъ уронъ; впрочемъ самъ спасется, но такъ, какъ бы изъ огня” (“οντος δέ ώς διά πνρός” “чрезъ огонь”, “огнемъ”)⁶⁷.

8. Во-первыхъ, мы желаемъ поставить васъ въ извѣстность, что блаженный Іоаннъ, золотой и душею и устами, воспринялъ на себя дѣло растолкованія Посланій божественнаго Глашатая (Апостола Павла), какъ и всего иного Писанія Ветхаго и Новаго Завѣтовъ. Повѣствуется же о немъ и имѣется записаннымъ въ его житіи и мы вѣруемъ сему, какъ совершенно истинному, что, желая взяться за преждереченное дѣло, онъ испытывалъ какъ бы большое головокруженіе: съ одной стороны, взирая на глубину мыслей Апостола, а съ другой стороны, весьма боясь въ своемъ толкованіи отступить отъ ученія его; поэтому обратившись къ молитвѣ и много молившись, чтобы Павелъ помогъ ему въ предлежащемъ дѣлѣ, онъ такимъ образомъ приступилъ къ труду. Блаженный же Павелъ, съ одной стороны, чтобы одобрить смиреніе его духа, а съ другой стороны, желая явить, что ему по духу, чтобы Іоаннъ былъ толкователемъ его писаній, явился предстоя ему сидящему и уже принявшемуся за трудъ и шепча ему на ухо; явился же онъ Проклу, ученику Іоанна и преемнику Константинопольскаго престола. Какимъ же образомъ это произошло? — Нѣкто изъ князей, подвергшись злой судьбѣ и вызвавши царскій гнѣвъ, пришелъ ночью къ Великому, чтобы молить его умилостивить царя; Проклъ же, отворивъ двери келліи учителя, дабы войти и возвѣстить о пришельцѣ, увидѣлъ нѣкоего мужа, стоявшаго позади Іоанна и немного наклонившагося и шепчущаго па ухо ему. Итакъ, полагая, что у него находится нѣкто неизвѣстный ему, онъ вернулся и сказалъ несчастному князю, чтобы онъ ушелъ и вернулся позже. И это происходило послѣдовательно въ теченіе трехъ ночей, и предстоящій мужъ не отходилъ отъ Іоанна, тогда уже углубившагося въ работу и писавшаго толкованіе Павловыхъ писаній, и когда бы Проклъ ни входилъ везвѣстить объ опальномъ князѣ, въ это время онъ видѣлъ и того мужа предстоящимъ Златоусту. Когда же послѣ трехъ дней чудный Іоаннъ вспомнилъ про того князя, (ибо онъ зналъ уже раньше о немъ и было договорено, что тотъ придетъ къ нему), онъ удивился, что тотъ до сихъ поръ не приходилъ, и допросилъ Прокла. Но онъ сказалъ: “Ну, конечно, онъ приходилъ, и то — часто, но видя тебя занятымъ съ другимъ, когда бы я ни входилъ, я удивлялся и боялся тебя побезпокоить”. Когда же Златоустъ уразумѣлъ сказанное, онъ немедленно спросилъ объ одеждѣ и видѣ того мужа, и узнавъ, что онъ имѣлъ лысину и былъ похожъ на образъ Павла, который тутъ висѣлъ, онъ весьма прославилъ Бога и Павла, и воспріявъ великую надежду, съ еще большимъ рвеніемъ взялся за предлежащій трудъ и, съ помощью Бога и Павла, привелъ его къ концу ⁶⁸). Какая же благодать разлита въ этихъ словахъ его, и какой красотою выраженія и блескомъ мыслей и глубиной все преисполнено, могутъ знать только тѣ, которые разумѣютъ его языкъ.

9. Итакъ, онъ, дабы намъ далѣе не удлинять слова, дойдя до сего мѣста (т. e. I Кор. 3, 11-15) и толкуя эти слова Апостола, ничего подобнаго тому, что вы говорите, и не говорилъ и не разумѣлъ, и не возвѣстилъ, что это изреченіе подразумѣваетъ очистительный и временный огонь, но принялъ это мѣсто въ обозначеніе того вѣчнаго и нескончаемаго мученія. Онъ разумѣлъ, что Апостолъ говоритъ о деревѣ, сѣнѣ и соломѣ — какъ о горючемъ для вѣчнаго пламени, и огонь тотъ понимаетъ — вѣчнымъ; “спасеніе” же наказуемыхъ въ огнѣ — какъ пребываніе въ немъ и какъ вѣчность наказанія. Дабы кто-нибудь, услышавъ слово “огонь”, зная же, что послѣ воскресенія люди воспріимутъ свои тѣла, а грѣшники вмѣстѣ съ тѣмъ — и страданіе, не подумалъ, что въ то время, какъ тѣ будутъ страдать и тѣла ихъ будутъ разрушаться тѣмъ огнемъ, сами они когда-то будутъ въ конечномъ итогѣ уничтожены, въ особенности же услышавъ о сожженіи дѣлъ, Учитель, возставая противъ такого пониманія, говоритъ: “Не будетъ сего, не будетъ! Ибо тѣхъ, кого тотъ огонь воспріиметъ, онъ задержитъ ихъ на вѣчное мученіе, и тамъ не будетъ искупленія; ибо, хотя дѣла ихъ и подвергнутся тому сожженію, но сами-то они не уничтожатся, но пребудутъ наказуемыми, сохраняемыми и существующими въ огнѣ”. Итакъ, вотъ въ какомъ смыслѣ онъ разумѣлъ это изреченіе Апостола; такимъ же образомъ разумѣли его и многіе иные Учители, которымъ не достоитъ не вѣровать.