Святой Грааль - [38]

Гвиневера почувствовала, как у неё закружилась голова. Мерддин всё знал, ничто не могло укрыться от его прозорливости. Щёки девушки запылали.

— Тебе нечего бояться, — не меняясь в лице, сказал друид. — Тайна твоей любви станет известна, если только ты сама откроешь её кому-нибудь. Но отныне ты обречена на бесконечное ожидание. Маэль не позволит себе вернуться в братство Круглого Стола. Разве что на щите — искупив жизнью нарушенную клятву верности.

— Боже всемогущий! Прости меня! Не удали щедрот твоих от меня! — запричитала Гвиневера, прижав руки к груди и переплетя пальцы с такой силой, что они побелели.

— Успокойся, дитя. Господь не осудит тебя за случившееся. — Мерддин взял девушку под руку и повёл внутрь. — Любовь околдовала тебя. Не твоя вина, что ты не смогла устоять перед опаснейшей из сил, придуманной Господом для испытания наших душ.

— Откуда тебе всё известно? — Гвиневера покачнулась. — Как ты можешь знать то, чего не видел и не слышал? Ты чародей?

— Ты забываешь, дитя моё, что я — верный слуга Господа нашего. Его властью мне дано право видеть то, что скрыто от других.

— Почему я не могу быть с Маэлем? — почти неслышно спросила она.

— Потому что тебе написано быть женой Артура. Тебе суждено нести крест утерянной человеческой любви и крест сиятельной жены верховного правителя Британии. Господь да поможет тебе на одре супружества, помилует тебя и исцелит твою душу.

Гвиневера прислонилась к дубовому дверному косяку. Её наполнившиеся слезами глаза рассеянно блуждали по двору. Ей казалось, что она не различала ничего, но в какой-то момент что-то словно кольнуло её в сердце, взор её вдруг сделался ясным и остановился на фигуре пожилого мужчины в длиннополом плаще друида с наброшенным на голову капюшоном. Он застыл около ворот, опираясь одной рукой на длинный посох с загнутым верхним концом, завершавшимся тяжёлым деревянным набалдашником в виде человеческого черепа. На тяжеловесном лице друида застыло выражение торжества, глубоко посаженные глаза бесновато горели из-под нависших надбровных дуг.

Гвиневера ежедневно видела здесь много друидов, но не только ни на кого из них не обращала внимания, а даже сторонилась их, считая прислужниками дьявола. Они тоже не досаждали жене Артура. Этот же смотрел так, будто хотел взглядом вывернуть её наизнанку. Никто не позволял себе ничего подобного. Гвиневера нервно дёрнулась и поспешила зайти в дом, чтобы скрыться от прикосновения колючих глаз незнакомца. Ей сделалось не по себе.

Уже отворачиваясь, она успела заметить, как губы друида шевельнулись и проговорили:

— Свершилось…

Она почти услышала его голос, хотя мужчина находился довольно далеко и на дворе стоял сильный шум: топали и всхрапывали кони, бряцало оружие, на повышенных тонах разговаривали воины.

— Что с тобой? — Мерддин шагнул к Гвиневере. — Ты побледнела.

— Я увидела человека… Там… Он напугал меня…

— Какого человека? Здесь, в братстве Круглого Стола, никто не может напугать тебя.

— Друид… Он сказал: «Свершилось»…

Мерддин вернулся к двери и внимательно осмотрел двор. Всё было вполне обычно.

— Тебе что-то пригрезилось, дитя моё.

Но едва он произнёс эти слова, как он заметил уже у ворот фигуру в длинном тёмном плаще. Человек шагал неторопливо, опираясь на посох, однако при этом перемещался быстро, словно летел над землёй. Так умели передвигаться очень немногие.

«Неужели кто-то шпионит за мной?» — Мерддин сощурился, порывисто вытянул руку и, сделав несколько раз подряд хватательное движение пальцами, пронзительно свистнул. Во дворе все смолкли, даже лошади прижали уши и застыли. Казалось, весь мир подчинился прозвучавшему оглушительному свисту, от которого у Гвиневеры настолько заложило уши, что голову пронзила острая боль. Все посмотрели на Мерддина. В наступившей тишине стало слышно, как сухие листья с шуршанием перекатывались по земле под лёгким дыханием ветра.

Таинственный друид задержался лишь на мгновение, обернулся, сверкнул глазами и скрылся за деревянными воротами.

Мерддин продолжал стоять с вытянутой рукой. Его пальцы коснулись запечатлевшегося в воздухе облика незнакомца и ощутили исходившую от него горячую волну.

— Да… — вырвалось из уст старца.

Никто из толпившихся во дворе не понял, что случилось. Для всех Мерддин просто стоял с простёртой рукой, погружённый во внезапно охватившие его думы, — непостижимый для всех мудрец в очередном приступе озарения.

— Да, — повторил он и медленно опустил руку, налитую ощущением соприкосновения со жгучей энергией хорошо знакомой ему субстанции. — Это кто-то из них…

— Кто? — Гвиневера вцепилась ему в локоть. — Кого ты увидел?

Мерддин повернулся к ней. Его веки были опущены и подрагивали.

— Ты знаешь того человека? — настаивала девушка.

— Нет.

— Ты сказал: «Это кто-то из них».

— Да. — Старик кивнул. — Один из них.

— Кто они? О ком ты говоришь?

— Ты не должна спрашивать, дочь моя. Есть тайны, о которых обычным людям не позволено знать. — Он глубоко вздохнул и посмотрел на Гвиневеру. — Ступай. Тебе следует отдохнуть. Нынешний день принёс тебе большие испытания. — Мерддин обеими руками привлёк голову девушки к себе и поцеловал её в лоб.