Святой Грааль - [3]

— Но, матушка, о каких вассалах вы говорите? У меня здесь никого нет…

— Маршадье встанет под ваши знамена, стоит вам объявить о походе на убийцу его сюзерена и друга. А у него — армия, и хорошая армия. Кроме того, я уже написала письмо от своего и вашего имени нашему зятю — королю Альфонсо Кастильскому[5], в котором приглашаю его возглавить это войско…

— Тогда зачем вам я?

Она награждает меня еще одним исполненным презрения взглядом:

— Да уж не в качестве полководца, мой дорогой сын. Но вы нужны нам как знамя, как символ законной власти. Так что извольте подготовиться к встрече с Маршадье и королем Кастилии!

Вот так… думая о врагах, я забыл о самом главном — о родной матери… Глупый Робер, почему ты дал ей вернуться из твоих земель живой?!!

Часть первая Отцы и дети

Глава 1 О вопросах обороны и нападения, о проблемах женской логики, или "Человек родился!"

После ликвидации Ричарда мы возвратились домой куда большим составом, чем отправлялись на дело. Оказывается, в Тауэре не только у стен имеются уши, но, кажется, и у полов, потолков, дверных косяков и оконных переплётов. Во всяком случае, о моей тайной экспедиции в компании родни Маленького Джона не знал только глухой тетерев из ближнего леса, да пара тюленей за Полярным Кругом. Так что у папы Ричарда кроме меня появилась еще целая толпа оппонентов, как то: Машины родичи-валлийцы, мои землячки-русичи, неизвестно откуда появившиеся тамплиеры, да еще, до кучи, очень боевой еврей Авраам бен Цадим — капитан торгового корабля и гроза Средиземноморских пиратов.

Надо отметить, что поначалу наше возвращение, а вернее — эвакуация с места покушения проходила в довольно бодром темпе. Точнее — мы давали драла во все лопатки, причем на руках у нас были трое раненых — двое храмовников и отчаянный валлиец Эбрил Шорс, которому было обязательно надо лично рубануть Ричарда Львиное Сердце своей железякой. Рубанул, а как же. Вот только тот, даром что был весь в стрелах что унитазный ершик в щетине, умудрился ему ответить. Тоже железякой. По глупой валлийской бестолковке. Ещё спасибо, что количество стрел отрицательно сказалось на меткости папеньки Ричарда, так что красный командир Щорс отделался всего лишь одним ухом и тяжелым сотрясением мозга. Оторваться с таким грузом от преследователей, которые вполне оперативно рванули за нами, было бы тяжело, но тут валлийцы и один из храмовников предложили отвлечь погоню. Притворились какими-то туристами по святым местам и двинулись навстречу нашим преследователям. Вместе с ними увязался Авраам бен Цадим. Не знаю, что они там наплели ребятишкам-догоняшкам, но, судя по далеким звездочкам факелов, они дружно и весело ломанулись куда-то в сторону от нашего маршрута, оставив нас в покое. И дальше наш путь был безопасен и иными проблемами не омрачён.

Пока мы скакали по просторам Франции (которая, правда, оказалась почему-то не Францией, а не то Аквитанией, не то Аквилегией, не то Лимузином, не то вообще Нормандией-Неман), а потом переплывали Ла-Манш (который на поверку тоже оказался каким-то Па-де-Кале), я все пытался представить, как именно мамочка моя названная Беренгария отреагирует на известие о своем внезапном вдовстве? Воображение то рисовало мне истерику с возможной попыткой мордобоя и воплями "Но ты же клялся! Ты же обещал!", то неуемные восторги, быстро переходящие в бурную постельную сцену… Но, честно говоря, я и сам не знал, какой из этих двух вариантов меня больше напрягает…

Нет, если уж совсем откровенно, то с Беренгарией тогда, на охоте, конечно, все было классно… Но вот я думаю — а оно мне надо? Маша-то моя однозначно лучше. Да и потом: напороться на обвинение в связи со своей матерью — хотя любому здравомыслящему человеку ясно, что она мне не мать! — удовольствие ниже среднего. Тем более что здравомыслящих тут не так чтоб много. Нет, ну я-то, понятно, кремень, но то, что бабы ничего скрывать не умеют органически, знает любой мужик, который видел женщин больше трех раз в жизни! Спалимся, как пить дать — спалимся… в прямом и переносном смысле. Тут за такие художества реально сжечь могут. Ну а драка коронованных особ изрядно подрывает престиж правящей династии. А мне теперь и об этом думать надо — король, всё-таки! Так что все эти дела с Берей надо будет как-то закруглить по-хорошему… ну, да ладно, приеду — разберусь…

Но то, что произошло в Лондоне, сразило меня наповал, убило, закопало, и водрузило над могилкой нехилый такой обелиск. В окружении одетых в черное придворных — ничего себе, оказывается, все уже в курсе? — Беренгария с абсолютно невозмутимым лицом выслушала мое сбивчивое: "Матушка, я… в общем, не успели мы… Ваш супруг, мой отец король Ричард, испустил дух… ", а затем соизволила с царственной холодностью произнести:

— Крепитесь, дорогой Робер! Это невосполнимая утрата для всех нас. Но, прежде всего, мы должны помнить о долге, а посему, чтобы не отвлекать вас от государственных дел, сын мой, я осмелилась сама приказать подобающим образом убрать покои и пошить нам траурные одеяния…

После чего заявила, что ей надо помолиться о душе столь рано почившего обожаемого супруга, и удалилась, оставив меня абсолютно охреневшим и здорово обиженным. Я тут весь извелся, думая, как бы намекнуть ей помягче, что лучше нам остаться друзьями, а она?! Типа — мы только знакомы? Спасибо тебе, Рома, за Ричарда, а теперь можешь быть свободен?..