Святой Фома, апостол современности - [9]

[XXX]. Следовательно, образ является здесь как высшее проявление божественного искусства, внимательно относящегося к совершеннейшему представлению облика святых: князь метафизики и священного знания — это также Доктор Евхаристии. Таким образом он совершает и завершает свое служение вечному Слову, Слову, просвещающему умы, Слову — эталону сокровища, Слову, нисходящему в плоть и скрывающемуся между нами за белизной хлеба. Вот божественное могущество, вот благосклонность и гуманизм Истины, которой оно служит нам и которой мы служим, и которое хочет, чтобы мы были призваны не только как его служители, но и как его друзья, vos dixi amicos[XXXI]. Это та же Истина, которая хочет открыться нам всем, явиться нам в своем свете и сущности и в ожидании этого предстает в свете через учение и созерцание и в сущности — через Евхаристию. Распределяемая, разделяемая на всех путем преподавания или таинства, она остается целостной и нерушимой. Здесь она объединяет умы светом, исходящим от вечного Слова, там она объединяет мистическое тело Христово причастием Телу и Крови воплощенного Слова. И разве не с одинаковой любовью св. Фома заботится о своей безупречности как автора собственного учения, мирского приобщения к Первоистине, и благоговеет перед ее присутствием в акте Причастия, где Первоистина пребывает в личности? Он держит ее в руках, эту Истину, он любит ее, он ее созерцает с замиранием сердца. И вот один Папа просит его воспеть эту великую тайну веры перед лицом всей Церкви, а другой Папа, шесть с половиной веков спустя, присваивает ему звание Евхаристического Доктора[XXXII]. Итак, мощное усиление благоговения перед Святым Причастием, предшествующее благоговению перед Святым Сердцем и скрывающее его, разве не в этом основная особенность католического благочестия в наше время? Разве праздник Тела Христова[XXXIII] не является для Церкви великим современным праздником? Разве в то время как мир опускается, Церковь, обладающая силой вознесения к Его сердцу, не собирает души со все большей и большей материнской настойчивостью вокруг Тела Господня? Евхаристический Доктор, святой Фома состоит в высочайшем ранге апостола и учителя современной нам эпохи. Из уст многих христиан мы слышим божественные песнопения, исшедшие из души и уст Богослова. Я только что говорил, что он оставил позади себя всех магов. За ним следует весь верующий народ. Со святыми дарами в руках он шагает впереди времен.

9. Если св. Фома Аквинский является для нас всем тем, что мною было сказано, с каким доверием мы должны обратиться к нему, прося открыть секрет мудрости и апостольского торжества над современным миром? Будем держаться за его плащ и не отпустим, пока он не откроет нам этого секрета. Церковь голосом апостола Петра поддерживает нас в этой необычайной настойчивости. Неужели мы не внемлем ее призывам?

Если вы ищете истину, провозглашает она, следуйте этому учению. Указую вам дорогу, идите же, откройте глаза, смотрите сами.

Пожалеем тех, кто, не умея видеть или имея предубежденный взгляд, не хочет допустить, что его собственное зрение, возможно, нуждается в лечении путем учебы и молитвы, и предпочитает думать, что это у Церкви Божией соринка в глазу.

Но для тех, кто хочет по призыву Церкви отправиться в школу святого Фомы, заметим, что есть два способа изучения его трудов. И если правда, что человек приходит в науку, только получив образование, то верно, что Фома Аквинский — Общий Доктор Церкви, после Иисуса Христа, Учитель в самом высоком смысле этого слова, вечно живой Учитель, который в недрах благодатного видения бодрствовал, создавая свое учение и этим оживотворял души; тогда надо говорить о двух способах изучения св. Фомы, из которых один — путь святости, а другой порочен в принципе. Я живо это чувствую и хотел бы любой ценой убедить в этом учащуюся молодежь. Есть способ изучения св. Фомы, состоящий в том, чтобы прочесть сначала Канта, Бергсона и Блонделя, затем Отцов Церкви, затем Авиценну и Аверроэса, потом, в случае надобности, Петра Ломбардского[XXXIV] и Александра Гэльского[XXXV], а затем, наконец, св. Фому в хронологическом порядке (все это, разумеется, в отрывках, поскольку жизнь коротка), чтобы рассмотреть св. Фому в свете современной философии и распознать, что он получил от своих предшественников, в чем он их дополнил, что он создал сам и чем он дополнил сам себя в процессе своей индивидуальной эволюции. Этот метод, принятый за правило интеллектуального ученичества, тщетен и бесплоден. Потому что он требует говорить о св. Фоме как об объекте суждения и действует так, как если бы знание уже имелось, в то время как речь идет о добывании знания.

При условии, что исследования проводятся в необходимом свете и что от них не ждут слишком многого, такие изыскания и сопоставления могут быть полезными и необходимыми — особенно углубленное изучение современных философов, но если речь идет о тех, кто далеко не новичок в науке? Начинающие от подобных штудий могут обрести повод для гордыни, но не знания.

Другой метод состоит в том, чтобы действительно стать по отношению к св. Фоме в положение живого человека, который получает то, что дает другой живой человек, обращенный к нему лицом, образовываемый и просвещаемый тем, кто образовывает и просвещает: чтобы св. Фома научил нас думать и видеть, чтобы идти вперед под его руководством в познании разумного мироздания. Этот метод хорош и плодотворен, он ставит душу в ее истинное положение, чтобы вести ее к познанию истины вещей.