Святой дракон и Джордж. Никто, кроме человека - [27]
Рыцарь не сводил глаз с Джима.
— Презренная Башня? — переспросил он.
— Да.
— Никогда не слышал, чтобы дракон или кто-нибудь еще, будучи в здравом рассудке, хотел отправиться в Презренную Башню. Я и сам как-то не стремлюсь туда. Но, клянусь небесами, если ты дракон, то храбрости тебе не занимать.
— Я не дракон, — сказал Джим. — Отсюда и храбрость. Я джентльмен, такой же, как ты, и стремлюсь спасти свою возлюбленную.
— Любовь? — Рыцарь порылся в седельных сумках, вытащил белую тряпку и высморкался. — Очень трогательно. И ты любишь свою даму?
— Разве всякий рыцарь не любит даму своего сердца?
— Как сказать… — Он убрал платок. — Некоторые любят, некоторые нет. К сожалению, в наши дни все вертится вокруг политики. Но это чистое совпадение. Я тоже люблю свою даму сердца!
— Тогда тебе прямой резон не мешать мне в поисках дамы сердца!
Рыцарь в очередной раз задумался.
— Откуда мне знать, правду ты говоришь или нет? — сказал он. — Чертовы драконы могут наврать с три короба.
На Джима нашло вдохновение.
— Поступим так, — начал он. — Подними меч за острие, а я поклянусь на рукояти, как на кресте, что все сказанное мной — правда!
— Чего стоит клятва драконов? У драконов отсутствует душа, черт побери!
— Согласен, — возразил Джим. — Но у джентльмена и христианина душа присутствует. И как христианин, и как джентльмен, я не осмелюсь нарушить клятву.
Джим наблюдал, как рыцарь вел явно неравную битву с обратной логикой, и поражение наступило быстро.
— Хорошо, — сказал он. Подняв меч за клинок рукоятью вверх, он позволил Джиму произнести клятву.
Когда он вложил меч в ножны, Джим в полупрыжке-полуполете спланировал с дерева на землю.
— Возможно, я поступаю правильно… — задумчиво произнес рыцарь, наблюдая, как Джим, встав на задние лапы, принялся отряхивать кору и ветви с передних лап. — Как-то на Михайлов день в замок пришел предсказатель в серой монашеской рясе и перед уходом прочел вот такие стихи:
Но смысла я не понял.
— Да? — Джим лихорадочно размышлял. — Смысл прост и очевиден. Я спасаю мою возлюбленную, ты же, убив меня, совершаешь непростительный поступок, противоречащий рыцарской этике и предсказанию.
— Клянусь Святым Иоанном! — восхищенно воскликнул рыцарь. — Безусловно! А я-то, глупец, считал, что сегодня выследил обыкновенного водяного дракона! Какая удача! Но ты уверен, что мотивы твоих поступков чисты и благородны?
— Да, — холодно подтвердил Джим.
— Удача не отвернулась от меня! Но прежде я вынужден испросить разрешение у дамы моего сердца — ведь дело деликатное, в него вовлечена другая женщина. Но вряд ли она станет возражать против такой предоставленной небесами возможности. Полагаю, нам следует представиться, ведь поблизости нет никого, кто бы познакомил нас. Вы, несомненно, узнаете мой герб?
Он развернул щит так, чтобы Джим сумел получше рассмотреть герб. На красном фоне выделялся серебряный крест, чуть развернутый боком к смотрящему. Снизу, в треугольной выемке, примостился диковинный черный зверь.
— Красный цвет и серебряный крест, — пояснил рыцарь, — непременные геральдические атрибуты рода Невилл из Рэби. Мой прадед, как младший из рода, внес изменение в фамильный герб: этого черного соболя. А я, Брайен Невилл-Смит, принял герб по праву прямого наследования.
— Невилл-Смит, — проговорил Джим, припоминая имя из песни и обрывочные познания в геральдике. — Я буду говорить от лица человека.
— Несомненно, сэр, — согласился Невилл-Смит.
— Мой герб: красный фон, серебряная пишущая машинка на соболином письменном столе. Сэр Джеймс Эккерт, рыцарь Бакалавр, — Джим неожиданно припомнил некоторые разъяснения Каролинуса и не преминул воспользоваться ими для поднятия авторитета, — барон Ривероук. Это большая честь — познакомиться с вами, сэр Брайен.
Невилл-Смит снял шлем, повесил его на переднюю луку седла и озадаченно взъерошил шевелюру. У него были светло-каштановые волосы, свалявшиеся под тяжестью шлема, и когда солнце осветило лицо рыцаря, стало ясно, что он был примерно одного с Джимом возраста. Но темный загар и морщинки в уголках голубых глаз Невилла-Смита несколько сбили Джима, пытавшегося определить возраст всадника, пока тот был в шлеме. Несколько старил его и белый рубец шрама, рассекавшего правую щеку до низа челюсти, придавая внешности рыцаря вид ветерана военных битв.
— Пышащая машинка, — пробормотал сэр Брайен. — Пышащая машинка…
— Местный зверь, похожий на грифона, — поспешно разъяснил Джим. — В окрестностях Ривероука их в избытке. Это в Америке. Мои земли лежат на западе, за океаном. Вероятно, ты не слышал о них?
— Унеси меня черти! Конечно нет! — откровенно признался сэр Брайен. — Тебя заколдовали там?
— И да, и нет, — осторожно ответил Джим. — Магия перенесла меня и леди Анджелу в вашу страну. А когда я проснулся, то оказался в теле дракона.
— Любопытно, — невинные ярко-голубые глаза сэра Брайена контрастировали с загорелым лицом и шрамом. — Анджела? Красивое имя.
— И она красавица, — печально согласился Джим.
Сборник объединяет произведения различных жанров научной фантастики — «космическая опера» Э.Гамильтона, авантюрно-приключенческого Г.Диксона, «fantasy» Г.Г.Смита и «hard» научная фантастика У.Ле Гуин. Общим для них является мистико-приключенческое содержание. Персонажей средневековых легенд народов Европы фантазия авторов переносит в наше время и далекое будущее.Произведения, включенные в настоящее издание, были опубликованы на языке оригинала до 1973 года.
Сборник из произведений современных англо-американских писателей-фантастов.Одна из лучших антологий англоязычной фантастики советского времени.
Невеста молодого историка Джеймса Эккерта подрабатывает ассистенткой ученого-психолога, которой ставит эксперименты по проекции астральных тел во времени и простанстве. Во время одного из опытов она исчезает на глазах у собственного жениха. Джим требует,чтобы его перебросили вслед за ней – и оказывается в теле дракона в альтернативном XIV веке, магическом мире, населенном сказочными существами. Невеста Джима захвачена Темными Силами и Джим вступает в борьбу с ними...Один из известнейших американских фантастов Гордон Диксон, автор знаменитого цикла «Дорсай», предстает на этот раз как мастер веселой и одновременно героической фэнтези.
На 1-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА к рассказу Кир. Булычева «Когда вымерли динозавры!».На 2-й стр. обложки — рисунок И. БРУНИ к рассказу Игоря Подколзина «Завершающий кадр».На 3-й стр. обложки — рисунок С. ПРУСОВА к рассказу С. Колбасьева «Консервный завод».
Сборник представляет ранее не издававшимся роман Майкла Муркока «Багряная игра», повести Урсулы Ле Гуин, Мервина Пика, Кита Ломера и рассказы признанных мастеров англо-американской фантастики, отмеченных высшими литературными премиями — «Хьюго» и «Небыола».Новые переводы, раскованная нестандартность формы и стиля, и — Нечто Странное, мрачное и зловещее, что неизменно встречает героев в запутанных лабиринтах блестяще сконструированной авторами реальности.
Англия в опасности! Туманному Альбиону вновь угрожают его заклятые враги — французы. И на сей раз у них могущественный союзник — полчища гигантских змей, порожденных водяной пучиной. Сокрушить врагов и спасти Англию может только рыцарь — дракон Джеймс.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.