Святослав - [95]

. (К слову сказать, подготовка войска к войне позволяла императору меньше видеться с малосимпатичной и добродетельной женой.) Весной Цимисхий собирался лично, во главе гвардии, прибыть к войскам. И тогда вся собранная им военная мощь империи должна была обрушиться на Болгарию, покончив и с ней, и с засевшими в этой стране русами.

Глава восьмая,

в которой Святослав сражается с ромеями, терпит поражение, после чего теряет сначала Болгарию, а затем – голову

Самым уязвимым местом на пути в Болгарию Цимисхий считал Гемы (Балканские горы). Когда-то император Никифор I, собрав огромную армию, вторгся во владения болгар – тогда еще кочевников, расселившихся среди покоренных ими балканских славян. Хан болгар Крум молил Никифора о мире, но император, желая посчитаться за нападения предыдущих лет, разорил Плиску (тогдашнюю столицу Болгарии) и, уничтожая на своем пути все живое, прошел по землям болгар и славян. А дальше Никифор попал в ловушку, расставленную болгарами, которые то ли заперли войско ромеев с двух сторон в одном из горных ущелий, то ли прижали людей Никифора к горам, перекрыв проход через них… В общем, произошла катастрофа, императорская армия была поголовно истреблена, погиб даже император. Мертвому василевсу отрезали голову, и она еще долго торчала на палке, привлекая приходивших поглазеть на нее варваров. Потом, говорят, Крум приказал эту голову высушить и очистить, а череп обложить серебром. Он служил хану чашей, из которой тот пил сам и заставлял пить вождей покоренных славянских племен.

С тех пор прошло много лет (описываемый эпизод относится к 811 году), изменились болгары, они давно смешались с местными славянами, приняли крещение. Но клисуры (горные проходы), через которые теперь лежал путь императорской армии к новой столице болгар Великому Преславу, оставались по-прежнему опасными для неприятельского войска. Цимисхий знал, что сопротивление русов будет отчаянным. Он и сам не оставлял им выбора, направив огненосные корабли через Босфор вдоль западного побережья Понта к устью Истра (Дуная). Триста галей (так назывались быстроходные суда, использовавшиеся для разведки) и монерий (суда с одним рядом весел) должны были запереть русов в Болгарии и не дать им ускользнуть от ромеев. Речь могла идти только о поголовном их истреблении. Уж больно эти варвары разозлили императора своими нападениями на Фракию и Македонию. Не собираясь церемониться с ними сам, Цимисхий не ждал и от русов иного отношения к себе. И потому его очень волновали вопросы: занял ли неприятель проходы через горы? соорудил ли изгороди и валы для заграждения в наиболее опасных и узких местах? ждет ли ромеев там засада? Вскоре лазутчики принесли радостную весть – горные тропы не охраняются! Это известие вызвало у ромейских военачальников недоумение, смешанное с недоверием; подозревали ловушку. Император объяснял произошедшее тем, что была Страстная неделя, до Пасхи (16 апреля 971 года) оставалось несколько дней, и «скифы» решили, будто в преддверии великого праздника ромеи не начнут войну. Цимисхию казалось разумным пройти через горы как можно быстрее, пока враг не успел опомниться^{516}. Это предложение император вынес на утверждение военного совета, но присутствующие отреагировали сдержанно. И тогда василевс вызвался сам возглавить первый отряд, который пойдет через горы. Сначала в балканские теснины вступили «бессмертные» – отряд всадников, одетых в броню, учрежденный императором незадолго до начала кампании. Сюда брали наиболее отчаянных рубак, это была гвардия, неотступно находившаяся при Иоанне. За императором и его гвардейцами в ущелья втянулся отряд отборных пехотинцев и наконец отряд легких всадников. Скилица определяет численность авангарда примерно в девять тысяч человек (из них пять тысяч пеших и четыре тысячи конных). В изложении Льва Диакона, императора сопровождали 15 тысяч пехотинцев и 13 тысяч всадников. Возможно, в данном случае Скилица при определении численности византийской армии более точен (чего не скажешь, когда он начинает подсчитывать общую численность русов и особенно их потери), а цифры, указанные Львом, можно принять за численность всего войска, выступившего в Болгарию. Впрочем, в точности ничего утверждать нельзя. Вслед за отборными храбрецами в клисуры вступила основная часть армии, протащились обоз, осадные и другие машины. Наконец опасный участок пути был пройден. Византийская армия укрепилась на холме близ реки Тичи.

Когда наступил следующий день, передовые части византийского войска двинулись в направлении Великого Преслава. Близ города ромеи обнаружили уже ожидавших их появления «скифов»^{517}. Между ними произошло сражение, исход которого был какое-то время неопределенным. Видя упорство неприятеля, Цимисхий ввел в бой «бессмертных». Тяжелая конница, выставив вперед копья, понеслась на врага и быстро опрокинула русов, сражавшихся в пешем строю. Те устремились в Преслав. Видя происходящее, русы, остававшиеся в болгарской столице, схватив оружие, кинулись выручать своих. Желающих помочь оказалось весьма много, но сделать они уже ничего не смогли. Византийская конница успела подойти к городу и отрезала бегущих от ворот. В результате ромеи начали истреблять и тех, кто спешил на выручку своим, и тех, кто пытался укрыться за стенами Преслава. Все пространство близ города покрылось телами убитых. И тогда командовавший русами Сфенкел (так его называет Лев Диакон; Скилица же передает имя русского предводителя как «Сфангел»), наблюдавший со стен города за происходящим, видимо, посчитал оставшихся за стенами столицы обреченными и, опасаясь того, что ромеи ворвутся в Преслав, закрыл ворота города. Защитникам Преслава оставалось лишь поражать близко подошедших к нему ромеев камнями и стрелами. Лев Диакон считает, что в этот день победители убили 8500 человек, однако Скилица приводит эту же цифру как число «скифов», вообще сражавшихся в тот день с ромеями. Но и он считает, что мало кому из бежавших в панике с поля боя удалось спастись. Ромеи захватили и много пленных.