Святослав - [188]
Добивая араба, Святослав пропустил ещё одного вершника. Краем глаза увидел морду коня с закушенным в пасти грызлом. Не успевал выдернуть завязший в теле клинок, рванул вверх щит, навстречу тяжёлой дорогой харалужной сабле, воронёно блеснувшей в лучах затухающего солнца. Вершник с головы до ног был облит золочёной бронёю, скорее всего он и есть предводитель Анемас, с таким поединок — честь. Чиркнув по шелому, сабля разбила обод щита, рухнула на ключицу, разрезав звенья кольчуги. Святослав опрокинулся на спину, оглушённый ударом.
Гул прокатился по передним рядам, исказившись, дошёл до середины строя, известив, что князь убит. На месте падения Святослава тесно закрутился хоровод клинков средь двух стягов — княжеского и араба Анемаса. Оттеснив телохранителей, под Анемасом убили коня. Ловко выскочив с седла ещё до его падения, Анемас некоторое время отбивался, яро бросая исписанный вязью булат в убивающую его стальную круговерть. Силы не бесконечны, и арабский полководец пропустил удар копья, слабея и падая, водил перед собою саблей, чая, в окутавшем его предсмертном тумане, что отбивается. Сразу несколько мечей добили его.
Святослав очнулся, сам поднялся на ноги, отшвырнул в сторону изрубленный щит. Обхватил ладонью истёртый до блеска во многих битвах черен меча.
— Ромеи дрогнули, государь, — доложил один из воинов.
— Вперёд!
Князь слегка качнулся, но шаг за шагом обрёл уверенность в ногах. Кмети снова узрели победно развивающийся стяг и гранёный золочёный шелом впереди него.
Ветер дул чаще и сильнее, вметая вверх клубы пыли и песка. Гром прокатился над головою угрожающим раскатом, заставив многих посмотреть на потемневшее небо. Лишь Цимисхий не отрываясь наблюдал за битвой. Набравший силу ураган будто рядном накрыл сражающихся.
— Что там? — голос императора напряжён, как натянутая струна. Очередной вестоноша докладывал:
— Бьются. Перевеса нет ни у одной из сторон.
Всё шло хорошо. Ветер поменялся в сторону русов, ещё немного времени — и тучи поднятого стремительной конницей песка будут мешать варварам сражаться. Лишь бы успел Варда — Иоанн уже не верил, что его воины не дрогнут. Иногда глаза не верят очевидному, не верил, хоть и готов был к этому базилевс, когда из огромного пыльного клубка показались конники, обгоняя растерявших оружие пешцов. Так не бегут победители. Молчал император, молчали и нарочитые: гоплитарх, стратилаты и таксиархи[93]. Каждый боялся озвучить происходящее. Иоанн повернул к ним побагровевшее от гнева лицо:
— Коня!
Отшвырнул поданный ему шелом.
— Пусть все видят, кто их ведёт в бой! Пусть устыдятся, стратилаты своей беспомощности! А смерти я не боюсь — если мы проиграем, то мне лучше умереть!
Оттолкнул в сторону стремянного, сам прыгнул в седло, принял копьё из рук меченосца. Взревел императорский рог, забили тимпаны. Отряды бессмертных — лучшие из лучших, с ног до головы закованных в железо — сомкнули ряды.
Пыль забивала глаза, ноздри, рот. Она была везде, находила любую щель, брошенный в ножны меч выезжал обратно со скрежетом несмазанных подпятников. Легче мирно идущему путнику: он может закрыть глаза и идти, нащупывая ногами тропу. В бою иначе — прикрытые даже на мгновение глаза могут стоить жизни.
Песок зашуршал ручейками по бычей коже щита. Колот смотрел слезящимися глазами на скрывшееся для русских полчище. В вое ветра было не разобрать, грохочет ли гром, или снова бьют ромейские тимпаны. Скрыты были оба крыла развернувшегося для преследования войска. Но звук рогов известил, что полки встали, ибо в поднявшейся песчаной пурге не мудрено было потерять строй.
Всё произошло стремительно. Холодный крупный дождь упал с опрокинувшегося неба, в тёмной водяной пелене выросли громадные тени всадников. Колот не успевал поднять копьё, во-время поднял щит, закрыв себя от потрясшего его удара. Махнул мечом — железо тоскливо проскрежетало по чужой броне. Мощная грудь коня толкнула его в сторону. Машинально ловя равновесие, Колот опустил щит. Взметнулась вверх чья-то толстая железная рука, обращённый ребром клинок казался тонким прутиком. Клёпаный шелом разлетелся в стороны и показалось, что голову вколотили в плечи. Лапа услышал, как взорвались шейные мышцы. Он рухнул на четвереньки, поливая кровью землю, ослабевшие руки подломились, не удержав тяжёлое тело...
Проломив, разрезав во многих местах русский строй, бессмертные остановились. В шуме дождя едва слышимые звенели рога воевод и сотников. Святослав в одно мгновение понял, что удача битвы повернулась к нему спиной. Ромеи напирали, князь в боевой ярости руками свалил вражеского коня с ног, сильным ударом перерубил ромея пополам, почувствовав лишь слабое сопротивление меча от соприкосновения с бронёй. Чьё-то копьё укололо в спину, но он не обратил внимания, копьеносца тут же зарубили гридни. Бессмертные чуть отошли, освободив пространство, сразу же заполненное крепким, свернувшимся ежом строем.
Нужно было пробиваться к своим. Святослав не знал, но догадывался, что что-то стряслось у Самуила, и он не смог прийти на помощь. Не знал, что болгары опрокинулись, не выдержав натиска, и он окружён отрядами Варды Склира. Но Самуил не отступил, собирая оставшихся в живых воинов для нового напуска, чтобы выручить русских соратников.
Лето 6480-е. После смерти Святослава Игоревича великим князем в Киеве стал его старший сын Ярополк. Княжеские бояре сводят друг с другом счёты, втягивая в междоусобицу двух князей-братьев Ярополка и Олега. Младший же сын Святослава, Владимир, опасаясь стать жертвой братоубийственной войны, бежит в Швецию, где мужает в суровых походах викингов, чтобы вернуться и отнять великое княжение у Ярополка.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.