Святители и власти - [18]

На Руси поборнику общинножительства Сергию исихазм по духу своему был, по-видимому, ближе, чем другим иерархам, включая митрополита Алексея. По мнению Г. М. Прохорова, распространение общинножительских монастырей в XIV веке могло служить верным признаком «проникновения византийских идей и осуществления исихастской политики». Однако в целом вопрос о влиянии исихазма на русскую религиозную мысль во времена Сергия остается неясным из-за отсутствия достоверных данных. Почва для восприятия исихастских теорий возникла тут далеко не сразу.

Следуя давней традиции, византийская церковь управляла периферией, сообразуясь с местными условиями. Филофей ставил реальные цели, обращаясь с посланием к Сергию. Стремясь утвердить на Руси принцип общинножительства, патриарх обратился не к властям старых и знаменитых монастырей, обремененных богатствами, а к игумену недавно основанной и бедной радонежской обители.

При своем возникновении Троице-Сергиев монастырь следовал, видимо, тому же уставу, что и большинство других русских обителей. Однажды Сергий из-за отсутствия хлеба голодал три дня. На четвертый он пошел наниматься в плотники к одному из состоятельных старцев своей обители. Целый день трудился в поте лица, после чего старец расплатился с ним «решетом хлебов гнилых».

Грамота патриарха Филофея определила дальнейшую судьбу Троицкого монастыря. Хваля Сергия за добродетельную жизнь, Филофей наказывал ему принять новый устав. «Совет добрый даю вам, — писал глава вселенской церкви, — чтобы вы устроили общежительство».

Получив послание патриарха Филофея, Сергий приступил к реформе монашеской жизни. Нововведение не встретило единодушного понимания и сочувствия иноков. Недовольные нашли предводителя в лице брата игумена — Стефана Кириллова. Рассказав о прибытии в Троицу греков «от патриарха», автор «Жития» сообщил, что вскоре в обители началось смятение: «Не по мнози же времени пакы въстает млъва». Прожив в столице много лет, Стефан вернулся в Радонеж. Считая себя подлинным основателем Троицкого монастыря, он домогался власти в обители и требовал послушания от рядовых монахов. Однажды во время богослужения Стефан строго спросил одного из старцев, что за книгу он держит в руках и кто дал ему ее. Инок ответил, что получил от игумена, подразумевая Сергия. Стефан оборвал старца словами: «Кто есть игумен на месте сем: не аз ли прежде седох на месте сем? И ина некаа изрек, их же не лепо бе». Ссора, затеянная старшим братом, грозила серьезными последствиями. Составители «Жития» признавали, что у Стефана были единомышленники: дьявол «в помыслъ вложи, яко не хотети Сергиева старейшинства». Не вступая в препирательства с братом, Сергий в тот же день тайно покинул монастырскую ограду и, пройдя за два дня 35 верст, сделал остановку в Махрищенском монастыре. Взяв в проводники одного из монахов, Сергий обошел окрестности и выбрал место для новой обители на глухой речке Киржач. Там он наспех выстроил себе жилище. Троицкие монахи вскоре узнали о месте пребывания игумена и по двое-трое стали перебираться из Радонежа на Киржач. Новый монастырь располагался не на удельной, а на великокняжеской земле. Заслышав о появлении Сергия, местные бояре явились к нему с пожертвованиями. «Овогда же и князи, и боляре прихажаху к нему, — отмечает «Житие», — сребро довольно подааху на строение монастыря».

Сергий готов был начать все сначала. Но в дело вмешался митрополит Алексей. Он не мог допустить, чтобы бегство иноков привело к запустению Троицкого монастыря, получившего известность не только в стране, но и в Константинополе. Сам патриарх Филофей благословил троицкого игумена крестом с мощами. Чтобы избежать огласки и скандала, Алексей послал Сергию приказ вернуться в Радонеж, пообещав изгнать оттуда всех его недругов. «А иже досаду тебе творящих, — писал святитель, — изведу вънь из монастыря, яко да не будет ту никого же, пакость творящаго ти». С изгнанием ослушников мир в Троице был восстановлен и Сергий получил возможность завершить реформу.

В Троице был введен новый устав, запрещавший братии иметь в монастыре какое бы то ни было личное имущество: «Ничто же особь стяжевати кому, ни своим что звати, но вся обща имети». Новый порядок предполагал общее ведение хозяйства, общую трапезу, общее владение имуществом.

Церкви никогда бы не удалось приобрести исключительную власть над умами, если бы среди ее деятелей не появлялись подвижники, не щадя живота служившие идее. Одним из таких подвижников русской церкви стал Сергий. На братию и паломников он воздействовал речами и еще больше — поступками. Каждодневный изнурительный труд заполнял всю жизнь монаха. Собравшейся в монастыре братии Сергий служил, по словам современников, как купленный раб: «И дрова на всех сечаше, и тълкуше жито, в жерновех меляше, и хлебы печаше, и варево варяще… и порты крааше». Игумен ходил к источнику за водой, воду черпал в два ведра, на своих плечах в ограду носил и каждому у кельи ставил. Вся жизнь подвижника была проникнута идеей служения ближнему, что и явилось причиной исключительного нравственного влияния Сергия на современников.