Святая Земля. Путешествие по библейским местам - [4]

Каждый, кто посещает Святую Землю, должен знать, где и с какой стороны границы находятся церкви Барлуцци. Вот его главные работы.

На арабских территориях: Латинская капелла Кальвария в храме Гроба Господня в Иерусалиме; Гефсиманская базилика на Елеонской горе; церковь Св. Лазаря в Вифании; часовня Пастухов в Вифлееме; церковь Доброго Пастыря в Иерихоне.

На территории Израиля: церковь Встречи Марии и Елизаветы в Эйн-Кареме; базилика на Фаворской горе; церковь Блаженных в Галилее.

Современный паломник наслаждается привилегией, естественно, недоступной мне во время написания этой книги. Это возможность увидеть свитки Мертвого моря, которые были обнаружены в горных пещерах в районе Мертвого моря в конце 1940-х годов, а теперь выставленные для обозрения в Палестинском археологическом музее в Старом Иерусалиме и в Еврейском университете Нового Иерусалима.

Г. В. М.

Апрель 1962 г.

Глава первая Иерусалим: в Гефсиманском саду

Описывает путешествие в Святую Землю и впечатления от Иерусалима. Я посещаю Гроб Господень, Елеонскую гору и Гефсиманский сад.

1

Когда начинает заходить солнце, на Египет опускается тишина. Водные каналы, пересекающие поля, приобретают цвет крови, затем становятся ярко-желтыми, постепенно переходя к серебристому тону. Пальмы кажутся вырезанными из черной бумаги и приклеенными к раскаленному небу. Коричневые ястребы, весь день парившие над сахарным тростником и зреющей пшеницей, уже не видны, и одна за другой загораются над песчаными дюнами звезды, замирающие над четко очерченными контурами финиковых пальм.

Именно этот момент навечно остается в памяти как образ Египта, тот момент, когда день уже закончился, а ночь еще не расправила крылья, странное межвременье, в величественном молчании которого сама земля словно слушает послание небес. Умирает яростный день, песок теряет накопленный жар, и предметы занимают все меньше места, лишаясь теней.

В такой тишине я ступил на борт лодки на Суэцком канале. С весел стекала красная вода, но не успели мы еще пересечь узкую полосу, отделявшую от нас Эль-Кантару, как вода стала серебристой, а на морской глади засияло отражение луны. Маленькая станция среди песчаных дюн была тихой и пустынной. Лунный свет отливал на рельсах, тянувшихся к северу через Синайскую пустыню в Палестину, а вокруг царил зеленоватый сумрак и покой, поднимавшийся вверх, к самым звездам. Кантара по-арабски означает «мост». Задолго до той поры, когда появились первые письменные свидетельства, это место служило перекрестком дорог между Египтом и Палестиной, это была узкая песчаная полоса, по которой караваны могли, не замочив ног, преодолеть расстояние между озерами Мензале и Тимса. Иосиф прошел этим путем, когда его уводили в Египет. По этой дороге Святое Семейство бежало от гнева Ирода.

Минуты превращались в часы, пока я ждал поезд до Иерусалима. Но мне нравилось это ожидание, позволявшее вслушиваться в ночные звуки, отдаленный лай собак в пустыне, резкие и грубые крики верблюдов, устроившихся в лунном свете на станционном дворе, подогнув колени и опустившись на них всем телом. Семь дней в море были забыты. Казалось, каким-то магическим образом я перенесся прямиком из холодного английского января в этот странный зеленый свет на краю пустыни. Было так чудесно стоять в Эль-Кантаре и ждать поезда в Иудею, и я подумал, что когда утрачу эту способность удивляться, надо будет прекратить странствия по миру.

Появившийся поезд долго медлил на станции, словно набираясь храбрости, чтобы отправиться в путь ночью через пески. Затем он покинул Эль-Кантару и двинулся вперед в лунном свете.

2

Солнце еще не взошло. Поезд отстукивал ритм по ровной долине, смутно напоминавшей мне заболоченные равнины Линкольншира. Я чувствовал усталость, глаза и одежда были засыпаны песком, попадавшим сквозь щели внутрь вагонов, пока мы ночью пересекали пустыню. В некотором отдалении слева можно было различить силуэты песчаных дюн, а за ними мрачноватую, стальную полосу Средиземного моря.

Путешествие на поезде сквозь неизвестную страну в предрассветном сумраке напоминало ночной кошмар. Хотелось остановиться, чтобы осознать реальность полупонятных объектов за окном, убедиться, что передо мной камень, а не человек и наоборот; но поезд неумолимо увлекал дальше, словно во сне, и я оставался инертным, заинтригованным, но не удовлетворенным.

Земля иссушенного цвета выглядела зловещей и мертвой. В ней не было ничего от «прекрасного Востока». Редкие арабы, стоявшие в стороне от дороги, с головами, обмотанными белой тканью, могли показаться выжившими жертвами катастрофы. Они безразлично смотрели на проходящий поезд, сжимая в руках веревки, которыми удерживали грязных и явно недовольных верблюдов, вечно хранивших на лицах то менторское выражение, которое напоминает путешественнику о ворчливой викторианской тетушке. Но встречались и неожиданно волнующие моменты. Когда мы ехали по высокой набережной, словно поднявшись к небу, я заметил группу нагруженных верблюдов, медленно бредущих в предутреннем свете. И в это короткое мгновение, прежде чем поезд прошел дальше, я понял, что ощутил самый дух этого древнего пути: ведь железная дорога в Иерусалим, проложенная войсками Алленби, повторяла вековой маршрут. Она следовала старинному караванному пути из Египта и в Египет, и именно по этой дороге Иосиф был уведен в рабство. Именно по ней первый еврейский финансист Соломон посылал сандаловое дерево и специи на рынки Мемфиса. Эта дорога вела ко всем известным странам того мира: в Дамаск на севере, в пустынный город Петра на востоке, в Египет на юге.