Святая Земля. Путешествие по библейским местам - [24]

Гробница нашего Господа и ротонда, внутри которой она находится, являются общей собственностью всех церквей. У них есть определенные права на проведение процессий, служение литургии по установленным датам и поводам. Галерея крестоносцев, которая ведет от ротонды, принадлежит грекам, в то время как соседнее святилище с северной стороны — это часовня Явления Иисуса Богоматери, за которую отвечают францисканцы. Копты, как я уже говорил, имеют собственную маленькую часовню, пристроенную непосредственно к ротонде. Сирийцы владеют угольно-черной часовней, лишенной каких бы то ни было украшений, в стороне от центральной ротонды, в нее ведет низкая каменная дверь, напоминающая вход в узилище. Церковь Св. Елены и часовня Ризположения принадлежат армянам. Голгофа разделена между католиками и греками; часовня Воздвижения Креста — греческая, а соседняя часовня Поклонения Кресту, как и алтарь Стабат Матер — место, где Благословенная Дева приняла в свои руки безжизненное тело Иисуса, — католические.

Можно перейти к бесконечной череде других часовен и святых мест, но я назвал лишь самые важные и священные. Абиссинская церковь, которая в XVI в. владела ценной территорией внутри храма, была постепенно оттеснена, и сегодня представляет собой колонию темнокожих монахов, обитающих возле часовни Св. Елены, где они выстроили несколько хижин.

Другие конфессии в ходе исторического развития вынуждены были отказаться от права собственности на святые места в пределах храма Гроба Господня: так, грузинская церковь вынуждена была уйти оттуда в 1644 году, поскольку в результате национальных бедствий не смогла платить чрезмерно высокую ренту турецкому правительству.

Когда люди с пренебрежением относятся к конфликтам и ссорам, вспыхивающим между различными христианскими общинами за право обладания частью храма Гроба Господня, они забывают — или попросту не знают — об исключительной тонкости и сложности этой ситуации. Подобные ссоры выглядят недостойными и непростительными, но такова человеческая природа, и понять причины конфликтов довольно легко.

Как я уже сказал, каждый дюйм территории четко обозначен, границы установлены, хотя и остаются невидимыми для глаз — но не для традиционного взгляда, который видит их с предельной ясностью. Однако некоторые участки содержат святилища, являющиеся общей собственностью, и разные конфессии имеют право по особым случаям возжигать там лампады. Для того чтобы сделать это, их представителям необходимо вторгаться в пределы, принадлежащие другим общинам. Это и есть самый опасный момент. Когда копты, например, имеют право провести процессию через территорию греческой или армянской церкви или наоборот, человеческая слабость порой проявляется слишком сильно, и ее не удается сдержать!

Прежний епископ Гор как-то раз показывал Иерусалим одному из моих друзей, который спросил его: что бы сказал Иисус обо всех этих сектантских спорах вокруг Его гроба. И епископ ответил: «Я верю, Он сказал бы, со своей чудесной улыбкой: „У моих детей должны быть игрушки. Разве не все дети спорят о своих игрушках?“».

3

Нет на земле строения, которое имело бы более причудливую историю, чем храм Гроба Господня.

После взятия Иерусалима в 70 году н. э. первые христиане, те, кто бежал в Пеллу, вернулись к руинам своих домов. Они составляли связующее звено с Иисусом Христом. Старейшие из них видели Его, возможно, даже говорили с Ним; а младшие, должно быть, знали место Кальвария, дом, где проходила Тайная Вечеря, Гефсиманский сад и все другие места, отмеченные в земной жизни нашего Господа. Любой из них, кому было больше 50 лет, мог иметь яркие воспоминания о Суде и Распятии.

Я помню, как весной 1919 года проходил по руинам Ипра и других городов по соседству с ним, буквально стертых с лица земли. Передо мной открылось печальное зрелище: крестьяне возвращались, чтобы взглянуть на те места, где прежде стояли их дома, они убирали с дороги мешавшие им кирпичи и камни, раскапывали входы в подвалы и там обустраивали жилища, сооружая крыши из ржавых листов железа или любого другого материала, способного защитить их от дождя. Упорство, с которым люди возвращаются к своим разрушенным домам после войн и землетрясений, доказывает, что желание обрести связь с прежней жизнью — один из наиболее мощных инстинктов человека.

Христиане из Пеллы, должно быть, бродили по насыпям и руинам Иерусалима точно так же, как крестьяне Ипра и Камбре, но им искать путь сквозь упадок помогало нечто большее, потому что Тит сознательно оставил такие приметы местности, как укрепления Ирода, мощные башни, в то время как в Ипре было разрушено все. Наверное, первым христианам было проще отыскать свои прежние дома, чем жителям Камбре. Кроме того, Иерусалим стоит на твердой скальной породе, и Тит не использовал взрывчатку для уничтожения зданий. А потому, несомненно, они начали строительство на местах, вдвойне священных для них, на местах, связанных с Учителем, а не только с их собственной, домашней историей. Мы не знаем, как они относились к Кальварию. На самом деле есть основания предполагать, что они испытывали гораздо большее почтение к дому, где проходила Тайная Вечеря — дому Марии, матери Марка, дому, в котором Иисус появился после Распятия, в котором произошло чудо Пятидесятницы и в котором, согласно традиции, Благословенная Дева провела остаток жизни. Вскоре на месте этого дома появилась церковь, которая известна как Кенакул; это слово является производным от латинского