Святая тайна - [34]

— Вы знаете, что я не отрекусь от своих братьев и своей чести в угоду вашим интригам.

Четыре года назад де Моле предъявили не менее ста двадцати семи обвинений против ордена, среди которых были и самые нелепые: поклонение дьяволу, сексуальные извращения и разнообразнейшие богохульства в отношении Иисуса Христа и христианства. А всего два года назад, 22 марта 1312 года, сам Климент издал папскую буллу, озаглавленную «Vox in Excelso», которая формально распускала орден тамплиеров.

— Вы уже захватили наши деньги и земли. — В голосе де Моле звенело презрение к этому человеку. — Вы замучили сотни моих людей, выколачивая ложные признания, сожгли заживо еще пятьдесят четыре рыцаря — все погибшие были благородными людьми, не щадившими свои жизни ради защиты престола Святой церкви.

Климент проигнорировал его упреки.

— Вы же знаете, что, если не прекратите упорствовать, вас убьют инквизиторы… И смерть ваша не обещает быть приятной. Имейте в виду, Жак, вы и ваши люди безнадежно устарели, как и дело, которому вы служите, с честью или без оной. Ваши вояки уже лет двадцать как потеряли контроль над Святой землей и пустили псу под хвост все наши достижения на протяжении двух веков.

Достижения? На мгновение де Моле неудержимо потянуло рвануться к решетке, просунуть руки сквозь прутья и сомкнуть пальцы вокруг шеи понтифика. Но слева и справа от него стояли бдительные охранники, сопровождавшие его на тайную встречу.

— Нам обоим хорошо известно, как велико было нежелание Рима поддержать наши усилия. Мы нуждались в людях, однако их нам не прислали. Противник имел десятикратное превосходство в численности. И тогда, и теперь все решали деньги.

— Дело прошлое… — Папа пренебрежительно махнул рукой. — Не для того же я проделал такой путь, чтоб ворошить старые распри. Кстати, по-вашему, зачем я здесь?

— Чтобы поторговаться.

— Не в вашем положении торговаться, — рассмеялся Климент.

— Вы должны восстановить орден. Не ради меня — ради себя самого.

— Оставьте, Жак, это несерьезно.

Де Моле не отступался, в его взгляде засверкала решимость.

— Когда пала Акра, у нас уже не было времени вернуться в Иерусалим, пришлось бросить столько ценностей. Истинных сокровищ, которые запросто могли попасть в лапы неверных. — Завладеть вниманием Климента можно было только тем, что могло спасти папское государство от нависшего над ним экономического краха.

— Какие же это, интересно, сокровища? — Папа, ухмыляясь, прижался лицом к прутьям решетки. — Голова Иоанна Крестителя? Крест Иисуса? А может, Ковчег Завета?

Де Моле стиснул зубы. Крайняя закрытость ордена тамплиеров и их умение хранить тайну порождали множество домыслов о том, каким образом они нажили несметные богатства, что и послужило причиной той легкости, с которой Папа и король обвинили их во всех грехах и состряпали грязные фальсификации. Но слышать, как эта мерзость срывается с женственных губ Климента, было просто невыносимо.

— А теперь слушайте меня очень внимательно. Иначе существованию вашей великой церкви грозит опасность.

Папа с недоумением воззрился на магистра, чуть отстранившись от решетки. Он пытался оценить сказанное узником — человеком, которого, несмотря ни на что, он никогда не считал лжецом:

— Я слушаю.

Желудок де Моле больно сжался, ему самому не верилось, что он вот-вот решится. Но, прождав шесть долгих лет, он пришел к горькому выводу: оставшиеся в живых тамплиеры не протянут еще один год, если только не случится что-то экстраординарное. Терзаемый раскаянием, магистр уговорил себя раскрыть самый оберегаемый секрет ордена — тот самый, что монашеское братство присягнуло держать втайне.

— Существует древняя книга, хранимая орденом тамплиеров более двух веков. Она называется «Ephemeris Conlusio».

— «Тайные хроники»? — нетерпеливо перебил Папа. — Что еще за хроники?

Последующие пятнадцать минут Великий магистр ордена тамплиеров подробно рассказывал поразительную историю об открытии настолько выдающемся, что, будь это правдой, история христианства повисла бы на волоске. Однако подробности и детали казались слишком точными, чтобы не быть подлинными. Папа сосредоточенно внимал словам Жака де Моле, ведь слухи о подобной угрозе бродили среди католической иерархии на протяжении многих лет.

Закончив свой рассказ, Великий магистр замер, ожидая реакции понтифика.

Спустя почти минуту глубоких раздумий Климент наконец заговорил, и тон его был менее уверенным и почти испуганным:

— И вы оставили эту книгу в Иерусалиме?

— У нас не было выбора. Почти весь город уже был захвачен.

На самом деле им и в голову не приходило, что реликвии придется вывозить. Тамплиеры просто хранили и оберегали их. Такова воля Божья.

— Вот так история… — протянул Климент. — Зачем вы рассказали ее мне?

— Затем, что в вашей власти повернуть вспять череду несправедливостей, обрушившуюся на орден. Необходимо растить новое воинство, чтобы вернуть утраченное. Полагаю, вы в состоянии представить себе последствия своего отказа.

По выражению лица Климента де Моле видел, что Папа отлично представляет себе эти последствия.

— Даже если бы я захотел реабилитировать тамплиеров, — озвучил свои мысли Климент, — мне пришлось бы убедить Филиппа сделать то же самое. — Он покачал головой. — Не думаю, что после всего случившегося король пойдет на уступки.