Святая святых женщины - [22]

Оставив на видном месте бидончик, в котором удалось мне лишь дно закрыть, я "приземлилась за столом". Уложив уснувшую Полиночку на раскладушке под яблонькой, увешанной красными с одного бока плодами, Майя примостилась рядом со мной на колченогой лавке, сбитой из двух чурбаков и доски. Стол был уже накрыт: бутылки, охлажденные в воде, откупорены, запотевшие банки с маринованными огурцами и помидорами, которые кто-то достал из погреба, открыты, зелень и снятые с грядки свежие огурчики нарезаны и заправлены густой, с базара, сметаной. "Закусь", как говорили Юдины, была отменная. Взяв на себя роль поварихи и раздатчицы, Лида, в белой косынке и чистом переднике, накладывала в тарелки и разносила пышущее жаром второе.

Мама сидела во главе стола, но не распоряжалась. Бразды правления она добровольно отдала в руки зятя. Мало ела и совсем не пила. Молча взирала на все, что вокруг нее происходило, и думала о своем. О том, наверное, как совсем недавно, (ведь и года еще не прошло с тех пор, как не стало Милочки) сидели они вдвоем с нею за этим шатким столом (он как будто тоже хмелел, когда за ним выпивали, и оттого качался) и любезничали друг с другом. Только тогда не было на нем спиртного. Наша бедненькая Милочка ведь совсем не пила, даже в праздники, чтобы компанию поддержать, ни капельки, чем была очень довольна трезвенница мама. То, что Юдины так много пьют, ей очень не нравилось, но она об этом никогда им в глаза не говорила. Что толку!

Опрокинув несколько рюмок, "Афродита" наша начала перед Майей хвалиться тем, что вовсю пользуется бабушкиным садом, ее "золотым дном". Прошлой осенью, например, закатала тридцать три банки компота из груши "памяти Жаворонкова". Такой, мол, фрукт чудесный, сладкий, нисколько не вяжет, плоды крупные, идеальной формы, румяные!.. Сорт этот поздний, поспевает в октябре, когда меня в Летнем уже не бывает (обычно я уезжаю в середине сентября). В прошлом году был на эту грушу урожай. Всем должно было хватить: и Галине, и Юдиным, и маме с Милой. Надеялась я, что даже и мне удастся полакомиться компотом, но, к сожалению, ни на антресолях у мамы дома, ни в погребе в саду, ни теперь, в середине лета, ни зимой, когда я приезжала ухаживать за сестрой, ни одной емкости с этим лакомством не обнаружила. Что же сие значит? Что старшая мамина внучка форменным образом обобрала свою старенькую бабушку и неизлечимо больную тетку и теперь, под хмельком, еще и хвастает этим своим "достижением". А бабушка молчит, будто сказанное Светкой ее не касается вовсе. "Да, старость не радость", — подумала я, но вслух ничего не сказала, только покачала головой, переглянувшись с Майей…

После обильного "возлияния" трудиться Юдины и иже с ними, само собой разумеется, не стали. Разбрелись по участку и, подчиняясь закону "всемирного тяготения", попадали на землю и начали храпеть. Мама тоже задремала. Я завела ее в домик и уложила на диване, постелив на него стеганое одеяло, сшитое из разноцветных лоскутьев.

Полиночка все еще не пробудилась. Разоспалась наша куколка на свежем воздухе. Майя хотела было воспользоваться этим обстоятельством и заняться вместе со мной сбором смородины. Но я сказала ей:

— Сама управлюсь. Дома наработаешься. Смотри за ребенком. Приляг рядом с дочкой и поспи. — Но не успела дочь последовать моему совету, как произошел еще один инцидент.

Стоим с Майей, перешептываемся почти беззвучно, чтобы не разбудить спящую девочку, и вдруг видим: "подгребает" к нам мужчина, муж Светланы, "Мухаел", как назвала его Полина; притормозил возле нас и заявляет заплетающимся языком, но приказным тоном:

— Брысь отсюда все и девку уберите!

Майя вытаращила глаза, а я недоуменно приподняла плечи. И этого "лоха" уже научили Юдины удивлять честный народ.

— Это почему же? — озадаченно поинтересовалась Майя. И вот что ответил ей этот "Карандышев":

— Спать здесь буду я. Это мое место! — вот это была наглость так наглость. Сверх всякой допустимой меры. Ничего полезного не делая для моей матери, Майиной бабушки, в ее саду, чувствует себя этот чужой ей человек полновластным хозяином, а нас, ее ближайших родственниц, вообще не берет в расчет. Отмалчиваться на сей раз было просто невозможно. Ответила нахалу срывающимся от волнения голосом Майя:

— Твое место? Ты так думаешь? А мне так кажется, что в бабушкином саду твоего абсолютно ничего нет!

Спору нет, чего-то в этом роде я ожидала, но это было уже слишком. Они, Юдины и их кровная и некровная родня, не только привыкли считать мамин сад своим владением, но и поделили между собой эту территорию, как настоящие бандиты сферы влияния.

После "мертвого" часа изумлять народ взялся главный человек в команде Юдиных — Родион. Он, приняв за воротник, и сам не знал, как мне кажется, что будет вытворять через минуту. Этот раб собственного настроения, иными словами, самодур. Когда-то, отвечая у доски в школе, он, чтобы получить хорошую оценку, бичевал Дикого из "Грозы". А теперь, достигнув возраста этого персонажа, вел себя, может быть, даже похлеще, чем тот. Отдохнув во время сна, но, как видно, до конца не протрезвившись, а может быть, все еще злясь на меня за то, что я с самого начала повела себя не так, как должна была, по его мнению; и, стараясь дать мне урок, чтобы впредь я не "выпендривалась", когда готовится "выпивон", вздумал он вдруг заняться "работой"? сломать деревянную загородку, в которой лежал перегной. Взял в руки топор и, не спросив на то разрешения у тещи, которая уже не спала, как и другие, а сидела, позевывая, на завалинке, приблизился к ограде. Размахнулся и ударил обухом раз, другой. Боковая стенка со скрипом повалилась. Публика, присутствовавшая в саду, замерла, ожидая, что будет дальше, но никто даже шага не сделал по направлению к этому "артисту", опасаясь, как бы он сплеча не огрел топором. Давая выход накопившейся за день безделья энергии, пользуясь нашим невмешательством, всю эту городьбу он разнес бы, вероятно, в щепки (надеясь, что кто-нибудь восстановит ее за определенную плату), но в это время наконец-то пошла поливная вода, которую мы все, обе команды, с нетерпением ждали, в том числе и Бродька. Пользуясь дарами этого клочка земли, он не меньше других был заинтересован, чтобы то, что посажено, выросло, дало плоды, а не засохло на корню. Дождей в то лето не было совсем. Вода полилась сперва в бак, врытый в землю недалеко от домика. Зафыркала, зачихала и закашляла. Обратив внимание на этот шум, Родион, как нам показалось, наконец очухался. Отбросив в сторону орудие труда, превращенное в орудие разрушения, в несколько прыжков подскочил буян к баку.