Святая Инквизиция - [28]

А еще эта девочка послушна. И слушает старших. В своей собственной манере, конечно, но для меня это не помеха! Наоборот, даже плюс…

Предательства не будет. Споров — тоже. И капризов.

Тем лучше. Для меня. Мне совсем не нужен зарвавшийся от собственной известности художник. Даже такой талантливый.

Но любой талант — комета. Он живет недолго. Но зато — ярко и насыщенно. Так, что его помнят сотни лет… Не всегда, правда. Некоторые жили долго, но… трудно. Очень. Это словно бы было платой за их дар. Различный. Но всегда потом из ждала смерть…

В коридорах моей Инквизиции висят и стоят шедевры великих мастеров… Картины — «Последний день Помпеи», «Мадонна в гроте», «Рождение Венеры», «Девятый вал», а также статуи — Ники, Давида, Венеры Милосской и многое, многое другое. Различные предметы мебели и оформление я уже не считаю… Не за чем. Все равно, это видят только избранные…

Люди всегда стремились к богатству и известности. Любым путем. Они крали, убивали, предавали… Это наша сущность. Так что, меня некому винить за мои маленькие слабости…

Да и не посмеет никто. Я же Инквизитор, Святой Отец… Добрый пастырь, который ведет людей к свету! К прекрасному будущему…

Глупцы! Это невозможно! Но лучше пусть думают так, чем как-то иначе. Бунта в этом случае опасаться не стоит… Да и политика моя вполне устраивает население трех планет.

Ведь я строю университеты и больницы, открываю сиротские дома и приюты, езжу на различные выставки и мероприятия, поддерживая и открывая дороги молодым талантам! И остается совершенно незаметным то, что какой-то дом снесли… за неуплату, вроде как, а на самом деле мне там просто потребовалось возвести новую лабораторию для своих ученых. Люди глядят сквозь пальцы на то, что по улицам ходят мои Слуги, убивая неугодных… И инакомыслящих. Этого всего много. Очень! Но оно незаметно. Для тех, кто не хочет видеть…

В коридорах со мной раскланиваются ученики, члены Инквизиции, Святые отцы и Священники… Ученые вежливо склоняют головы, признавая мой авторитет. Цербер лишь ухмыляется. Мол, смотри Хозяин, я выполнил твое задание! Какое следующее?

Но ему — можно. Он ведь моя игрушка. Приближенная ко мне и владеющая моим покровительством. Он и его два соратника — исключения из многих правил. Им я позволяю многое.

Мои шаги почти неслышны. Из-за дорогих ковров с мягким и высоким ворсом. А ведь они из чистейшей шерсти! Еще одно маленькое проявление богатств Инквизиции. И моих.

И что мне, что обычные люди живут гораздо скромнее?! В тысячи раз. Они же просто люди. Смертные. Так что все правильно. Все так, как должно быть.

В самом низу мраморной лестницы стоит моя гостья. Вместе с Полозом и… Лилит. А что ей-то тут делать? Интерес замучил?

Но заметив меня она мгновенно испаряется. Видно просто подошла, чтобы узнать о задании Полоза. Ведь обычно Такое я доверяю и поручаю ей, а не змею. Но везде бывают исключения… И мне просто интересно узнать, как со всем этим справится мой Слуга.

— Святой Отец…

Легкая улыбка и глубокий поклон. Смирение? Или просто дань уважения к старшему?

Полоз молчит. Лишь наблюдает. Но по глазам вижу — что-то случилось. Забавное… По его мнению. Ничего, потом узнаю!

— Ольга, девочка моя! Как я рад вас видеть!

Я само добродушие и участие… Для всех обычных граждан. Ведя я почти святой… С огромным мешком грехов за плечами.

— Проходите же! Полоз, как тебе не совестно держать нашу гостью в коридоре?

А на самом деле вопрос звучит иначе…

«Все в порядке? Ты проверил ее?»

И легкий наклон головы в ответ. Незаметный для чужих глаз.

«Да. Никакого криминала или отступничества».

Ольга же… улыбается. Только почему мне кажется, что эта ее улыбка больше похожа на усмешку? Такую понимающе-горькую…

— Что вы, Святой Отец! Мы вполне мило побеседовали… Не так ли, господин Полоз?

Кривится мой Слуга. Глаза отводит.

Чем тебя так задела эта художница, Полоз? Чем проняла? Что было сказано такого, что даже ты, ТЫ засомневался в чем-то мне неизвестном?

— Вот как? Ну что ж… Тем лучше для него…

А о сути разговора он мне сам расскажет. Потом. Когда основные дела будут улажены. Когда главные вопросы решатся…

— Прошу за мной тогда… Полоз, ты можешь быть свободен.

Я же вижу, что тебя в его обществе неуютно, девочка. И я удалю его. На время. Пока длится наш с тобой разговор. Пока я сам узнаю тебя… Чужое мнение, конечно, важно, но свое — важнее.

Ольга отстает от меня ровно на один шаг. Настолько, чтобы она могла слышать меня, но в то же самое время — привлекать минимум внимания посторонних. Потому что всегда первым заметят и склонятся предо мной, а ее… дай Бог, если вскользь брошенным взглядом удостоят… Ведь, кто — я, и кто — она!

Но что-то гложет ее. Настолько сильное, что это даже скрыть не получается. Хотя она старается. Очень и очень сильно.

— Скажи мне, дитя мое, что за камень лежит на твоей душе?

Я — пастырь. Духовник и высший священнослужитель. Мне ты можешь исповедаться, девочка! Поверь, в этом нет ничего криминального или страшного… я ведь так люблю этот мир и его детей! Я служу ему и забочусь о нем…

Так она должна думать. Верить мне. Безоговорочно и безоглядно. Потому что я единственный, кому эта Ольга, впрочем, и все люди, могут доверять… Каяться.