Святая и греховная машина любви - [104]
— Привет, — сказала Пинн.
Монти быстро встал, тщательно задернул шторы. Потом надел халат и, сунув руки в карманы, стал молча разглядывать гостью. На Пинн был длинный желтый дождевик, ее лицо горело сдерживаемым волнением, на губах подрагивала нервная улыбка.
— Не возражаете, если я закурю? — Она уже сидела на его кровати. — Нет? Ну и славно. Тогда можно я возьму эту симпатичную вазочку под пепельницу?
Не отвечая, Монти смотрел, как она прикуривает.
— Так я и думала, что ваша спальня должна быть здесь, — продолжала Пинн. — Вообще-то я не собиралась являться в такой поздний час. Хотя, собственно, еще не очень поздно. Я была уверена, что застану вас на ногах. Хотела уже звонить, вдруг смотрю — дверь в гостиную распахнута настежь. Ну и не удержалась. Знаете, как это увлекательно — будто я какая-нибудь грабительница. А вы неплохо смотрелись в объятьях Морфея.
Монти уселся на стул и продолжал смотреть на нее молча.
— Кажется, в соседнем доме тоже все улеглись баиньки.
— В соседнем доме никого нет, — сказал Монти. — Все здесь.
— Вот как. Интересно, что бы это могло значить? Какой-то вы сегодня молчаливый. Даже не спрашиваете, зачем я пришла.
— Полагаю, вас прислал Блейз — выяснить обстановку.
— Да, конечно. Блейз. Мы с ним прекрасно понимаем друг друга, просто мысли читаем. Можете считать, что я его наемная убийца. Кстати, могла запросто вас прикончить, если бы захотела. Зря вы оставляете двери открытыми. Блейзу ужасно хочется знать, как здешнее население относится к его злодеяниям. Конечно, прямо он ничего такого не говорит, но я его и без слов понимаю. Между прочим, он обещал одолжить мне небольшую сумму на покупку квартиры.
— А у них там как дела? — спросил Монти.
— Я рада, что вы тоже проявляете любопытство. Не возражаете, если я скину плащик? Там у них все просто восхитительно. Милуются, как два голубка. Она так счастлива, я никогда еще не видела, чтобы женщина так млела. Распевает с утра до вечера. От новой квартиры она в совершенном восторге, а как купила себе скатерть — чуть не расплакалась от умиления.
— А он?
— Он, конечно, тоже счастлив, но не совсем еще оторвался от реальности. Вот и пытается разузнать, что и как.
— Он окончательно решил жить с Эмили Макхью?
— О да! Если не случится ничего непредвиденного.
— А что может случиться?
— Точно не знаю. Но с этим как раз связана вторая причина моего сегодняшнего визита.
— Какая же?
— Хочу выяснить, на чьей вы стороне.
— Я ни на чьей стороне, — сказал Монти. — Я просто в стороне.
— Не может быть, не верю!
— А вы, насколько я понимаю, хотели бы, чтобы у них ничего не вышло?
— Ну, мы же с вами можем быть откровенны, правда?
— Вы не ответили, — сказал Монти. Помолчав немного, Пинн сказала:
— Мне надо было родиться мужчиной. У меня было бы восемь сыновей, и я бы правила… вернее, правил ими железной рукой. Я как-то читала про шейха, у которого было восемьсот сыновей, и все на лошадях — представляете? Хотела бы я быть этим шейхом.
— Скажите Блейзу, если он хочет выяснить, что и как, пусть придет и поговорит с Харриет.
— А она такая же вся насквозь праведница?
— Я не знаю, какая она вся насквозь.
— А хотите узнать?
— Простите, что?
— Хотите забрать Харриет себе?
— Нет.
— Жаль, что я не могу заглянуть в ваши мысли!
— Там нет ничего интересного, — сказал Монти. — А теперь, пожалуйста, уходите, я хочу спать. И постарайтесь не шуметь, когда будете спускаться по лестнице.
— Ну, зачем быть таким холодным, — сказала Пинн. — Неужто в вас нет обычной человеческой жалости?
— За что я должен вас жалеть? Пожалуйста, уходите.
— За что жалеть? Очень даже есть за что. Знали бы вы…
Она вдруг начала расстегивать свою блузку. Под застежкой обнаружилась сначала веснушчатая шея, потом черный кружевной лифчик. Не сводя глаз с Монти, она отвела руки назад, и блузка упала у нее за спиной.
— Перестаньте, — сказал Монти. — Вам непременно хочется внушить мне отвращение? Прекратите унижаться и уходите.
— Наконец-то в вашем голосе прорезались хоть какие-то живые нотки. Я уже начала беспокоиться, не зомби ли вы. — Она сидела, глядя прямо перед собой, густая краска разливалась по ее лицу и шее.
— Послушайте, чего вы от меня хотите? — спросил Монти. — И оденьтесь, наконец.
— Чего хочу? Хочу напугать вас. Я уже это сделала. Сознайтесь, великий человек, нагнала я на вас страху? Хочу, чтобы вы смотрели на меня. В моей жизни немного радостей, пусть будет хоть эта. Жаль, что Харриет нас не видит. Может, позвать ее?
Монти встал, сделал несколько шагов — и в ту же секунду Пинн вдруг исчезла для него, он забыл о самом ее существовании. В высоком зеркале перед его глазами отразилась Софи — плачущий призрак в подвенечном платье.
— Не сердитесь на меня, — послышался откуда-то сзади голос Пинн.
Монти отошел от зеркала, Софи скрылась.
— Оденьтесь, — повторил он.
— Все равно вы знаете, что я люблю вас, — сказала Пинн, натягивая блузку. — И вы знаете, что я ваша — в любой момент, как только вы меня захотите.
— А мне казалось, вы влюблены в Эмили Макхью.
