«Священные войны» Византии - [7]
Конец царствования императора Юстина I ознаменовался многими печальными и страшными событиями. В 520 г. Константинополь захлестнули кровавые схватки между венетами и прасинами – вечно борющимися друг против друга ипподромными партиями. В 522 г. сильнейшее землетрясение почти полностью разрушило родной город царя Диррахий, который тот на собственные средства отстроил заново. В 525 г. другое землетрясение полностью уничтожило административный центр провинции Киликии Аназарб, который Юстин также заново отстроил и назвал Юстинополем. Наводнение смыло множество домов и зданий в Эдессе, погибло большое число людей.
В октябре того же злопамятного 525 г. начались жуткие пожары в Антиохии, не прекращавшиеся почти полгода и уничтожившие большую часть города. Однако еще большее несчастье ждало столицу Сирии в следующем году. В день Вознесения Господня, 26 мая 526 г., началось разрушительное землетрясение, длившееся с перерывами почти год. Практически весь город, здания и церкви оказались разрушенными, в огне погиб даже патриарх Евфразий, а с ним множество жителей, почти 250 тысяч человек. Рассказывают, что на третий день после начала бедствия на небе был виден крест, и в течение часа, пока он светился над городом, люди плакали и молили о пощаде.
И Господь внял молитвам искренне кающихся: после 20‑ти и даже 30‑ти дней, когда все надежды вытащить оставшихся в завалах людей иссякли, многих находили живыми и невредимыми. Случалось, роженицы разрешались от бремени, и их вытаскивали наверх вместе с новорожденными детьми. Конечно, монофизиты немедленно воспользовались катастрофой, чтобы обвинить во всем виновным царя и своего погибшего патриарха. «Все эти бедствия, – кричали они, – произошли из-за забвения православной веры, из-за несправедливого изгнания патриарха Севира, из-за злых деяний императора Юстина и из-за его отказа от веры боголюбивых императоров, его предшественников»[28].
Доложили императору – потрясенный услышанным, царь снял с головы царский венец, отложил багряницу и во вретище молился всю ночь. Даже в воскресенье Юстин отказался надеть царскую одежду. Вместе с сенатом он отправился в храм, где оплакал погибших. Затем царь в очередной раз выделил многие средства из государственной казны на восстановление города и пожертвовал личные деньги[29].
Когда совсем уже престарелый император почувствовал слабость, он решил узаконить права на царский трон своего любимого племянника св. Юстиниана I и 1 апреля 527 г. назначил его своим соправителем. Поскольку царь очень страдал от старой раны на ноге (ее когда-то пронзила вражеская стрела), ранее полученной в одной из войн, церемония посвящения Юстиниана прошла по упрощенной процедуре во внутренней зале императорского дворца. Там был созван сенат, представители армии и схолы. Патриарх прочитал молитвы над молодым соправителем, и того объявили царем. 1 августа 527 г. император Юстин скончался[30].
Приложение. «Сакрализация статуса императора, его положение в Церкви и государстве в IV—V вв. и новый обряд престолонаследия»
I
Для более содержательного понимания некоторых последующих событий, желательно проследить ту идейную эволюцию императорской власти, которая произошла с ней со времени св. Константина Великого до конца V в.
Древний человек жил религией и не отделял ее от публичной и частной сферы своего бытия. Неразделенность религии и нравов, политики и морали всегда являлась неотличимой чертой древнего правосознания[31]. Античный мир вообще смотрел на религию как на закон не только для частных лиц, но и для целых народов и государств. Считалось безусловным, что религиозные обязанности так же точно подлежат исполнению со стороны народов и государств, как и со стороны частных лиц. Но, в отличие от последних, государство исполняет этот закон не непосредственно, а через институт руководителей в деле религии, священнослужителей, посредников между ним и Богом. Исполнение этих обязанностей со стороны государства считалось тем лучше, чем безупречнее был этот институт и чем большую силу представительства он имел перед Богом[32].
И политическая власть первых монархов возникала как естественное следствие их священнического достоинства. «Не сила установила начальников или царей в древних гражданских общинах. Было бы несогласно с истиной сказать, что первым царем был у них счастливый воин. Власть вышла… из культа очага. Религия создала царя (выделено мной. – А. В.) в гражданской общине, подобно тому, как она создала семейного главу в доме»[33]. Первейшей обязанностью царя было свершение религиозных церемоний. И, как верховный жрец, царь был блюстителем нравственности в государстве. Это сознание являлось безальтернативным, и Рим не составлял исключения из правил.
Рим никогда принципиально не отрицал сакральности верховной власти. Более того, как отмечают исследователи, по своей природе римская государственность была теократичной, и религия освящала государственную жизнь. Объединение в руках императора полномочий республиканских магистратур шло рука об руку с процессом сакрализации императорского статуса. Это больше, чем все остальное вместе взятое, сблизило императорский статус с царским. Верховным жрецом римского народа, pontifex maximus, признавался уже легендарный Римский царь Нума Помпилий (715—673/672 гг. до Р.Х.), установивший жреческое сословие и считавшийся «отцом-учредителем» римской религии
