Священные монстры (портреты) - [5]

Но Бодлер, Боже мой, как же его угораздило! Он казалось никак не был подготовлен для такой роли. Ведь обычно из светских бездельников, транжиров ничего не получается. Землистое длинное лицо, редкие пряди закрывают череп. Поживший развратник? Человек с дурной наследственностью? Нет. Великий поэт. Только Париж с его сотнями дождей в год, и не один дождь не похож на другой, мог породить "Цветы Зла". Только эта никогда не теплая, мокрая, вонючая столица и дохлая старая, ржавая Сена. И Бодлер городская реальность.

Впрочем все понятно. Первый город мира, эталон города вообще, Париж развился в супер-город как раз к середине 19 столетия. Не удивительно, что "Цветы Зла" появились из печати около 1852 года. Городские отравленные романсы Бодлера. Помещичьей, деревенской, дворянской, латифундистской поэзии ландшафтов пришел конец. Бодлер убил ее новой городской талантливостью. Отныне настала эпоха улочек, городских фонарей, тусклой воды, блеска и нищеты города-монстра.

Вместе с Бодлером пришел только Бальзак. Вместе они совершили литературную революцию. А в России продолжали писать Феты и Полонские. И так вплоть до Маяковского.

А после Бодлера пришел загадочный Лотреамон, он же Исидор Люкасс.

Де Сад: создатель вселенной насилия

В гостях у великана, людоеда Минского Жюльетт (сестра Жюстины из "Злоключений добродетели") знакомится с движущимися столами и стульями мебелью из женских тел, употребляемой Минским. Столы ползают, многими женскими попами подставляют себя под тарелки с горячими кушаньями, стулья подползают под гостей. Минский людоед и обжора выпивает за раз до тридцати бутылок бургундского. Минский - воплощение Зла, абсолютного и безусловного в своей абсолютности. Многие персонажи книг де Сада есть персонификации Зла. Широкая публика допускает ошибку, веря в то, что книги де Сада - о сексе. Это книги о власти. Те, кто ожидает необыкновенных порнографических сцен у де Сада не встретит в них ни одной. Зато найдет неисчислимые сцены насилия не сексуального, но насилия властного, просто раздавливание человека насилием. В "Философии в будуаре" дочь помогает друзьям зашить секс своей матери, в "120 днях Содома" удалившиеся в неприступное "шато де Сенлюс" на зиму четверо безумных либертинов всячески пытают свои жертвы самыми изощренными способами. Персонажи Сада зацепляясь друг за друга образуют этакие цепи мучителей, связанных общей болью. Власть и Боль есть темы Сада. Кому пришло в голову первому назвать его именем сексуальное извращение? Этот человек ошибся и ввел в заблуждение весь мир.

Донатье граф де Сад был прелестным белокурым ребенком с голубыми глазами. По воспоминаниям его отца в одном из писем, у юного Сада был моцартовский темперамент - живой, непоседливый и веселый. От природы свободный, сын высокородных родителей, связанных кровными узами с принцами крови Конде, он и родился где-то вблизи нынешнего театра Одеон и Люксембургского сада - там находились владения Конде, - их парижский дом.

В юности он был свободен и избалован и, очевидно, ничто не служило ему запретом ни моральные устои, ни этикет. Потом последовали его знаменитые эскапады: история с высеченной им в Аркое - предместье Парижа проституткой, с накормленными им шпанской мушкой проститутками на юге Франции в Марселе, высеченными им впоследствии, со всеми он совокупился в то время, как его слуга (валет) La Жанесс, покрывал графа сзади. Собственно говоря, приключения подобного рода были вполне в духе эпохи. Знаменитый дюк де Фронсак (он жил в то же время, что и де Сад) собирал в своем особняке вблизи современной rue Pont a Choux всех шалопаев и сексуальных девиантов эпохи. Людовику XV каждый вечер начальник полиции докладывал о происходящем в доме де Фронсака. И Людовик с интересом следил за эскападами главного либертина страны. Но люк де Фронсак никогда не попал в тюрьму. Сад попал. И в тюрьме он стал Садом. Под натиском насилия он создал фантастическую машину насилия, противостоящую машине насилия государства. В своем воображении, разумеется.

Надо сказать, что Сад пробовал стать приличным. Его собрание сочинений включает в себя три тома пьес. Это респектабельные, нравоучительные произведения в духе своего времени, в них добродетель побеждает зло, отцы узнают дочерей и принимают их в объятия. Короче, все моральные ценности на своих местах. Это типичный 18 лек, отнюдь не блестящие произведения, хотя Сад был уверен в обратном, в том, что его пьесы принесут ему благонравную репутацию, славу и деньги.

В свое время французский режиссер Алекс Тиховой заставил меня прочесть все эти пьесы, намереваясь заставить меня написать пьесу о Саде, каковую я так и не написал. Так вот, несмотря на благонравие и политическую и моральную корректность пьес Сада, в них присутствовала и нечто общее с произведениями, принесшими Саду его мрачную славу. А именно, действие пьес в большинстве случаев разворачивалось в крепостях, темницах, донжонах. Но это не все. Таким образом, Сад на самом деле певец насилия, а не секса. Истина как будто простая. Минский - это государство. Дергая за шнуры, чтобы отдать приказание, или дергая за них, чтобы наказать, или просто дать волю дурному настроению, Минский больно кромсает тела девушек, на которых закреплены эти шнуры, отрывая соски, впиваясь в мякоть кинжалами. Прихотливая, своенравная, не знающая пределов власть государства и есть людоед Минский.