Священное воинство - [77]

Лагерь крестоносцев располагался у устья реки Ущелья, где их стоянка была защищена непроходимым болотом, представлявшим естественную преграду для нападения. Саладин ждал, когда вражеское войско выйдет на открытую местность, чтобы нанести удар. На рассвете крестоносцы снялись с лагеря и направились к крепости Арсуф, до которой оставалось всего пять миль. Сначала они шли по песчаной местности среди дюн, где почва была слишком мягкой, чтобы быстрая арабская конница могла успешно атаковать неприятеля, но когда их войско прошло около мили, оказалось, что прибрежная дорога окружена холмами. Это место гораздо больше подходило для целей султана.

Уже несколько дней английский король ожидал нападения, и это состояние тревожного ожидания передалось его людям. Ричард перестроил свою армию, создав четыре боевые части. В авангарде к тамплиерам прибавилась легковооруженная и маневренная туркопольская конница из местных уроженцев, которая прежде не раз отражала кавалерийские атаки мусульман. За храмовниками следовал Аквитанский полк из подданных самого короля Ричарда, а также контингент бретонцев. Ими командовал король Ги. За ними следовали англичане и нормандцы, охранявшие боевой штандарт. Арьергард состоял из французов, госпитальеров и местных баронов с их воинами. Им командовал кузен Ричарда Генрих Шампанский. В числе командиров выделялся граф Фламандский, Жак д'Авеснэ, который считался вторым после Ричарда по храбрости воином во всей армии. Ричард и герцог Бургундский, замещавший короля Филиппа, проезжая по рядам, следили за тем, чтобы крестоносцы в пути соблюдали правильный боевой порядок.

Саладин, наблюдавший за войском противника с командного пункта, находившегося на возвышенности, позволил ему пройти несколько миль по дороге, прежде чем начать наступление. Конница мусульман, скрывавшаяся в дубовом лесу, внезапно обрушилась на врага. По мнению одних очевидцев, их было около двух тысяч, другие же считали, что не меньше десяти тысяч. Но крестоносцы обратили особое внимание и на цвет их кожи. Больше всего их, похоже, напугали бедуины «с лицами чернее сажи, словно сам Господь проклял эту породу дикарей». За кавалерией следовало хорошо организованное войско, разделенное на полки, каждый из которых имел свое желтое боевое знамя. Атака мусульман сопровождалась страшным, невыносимым шумом. Громкие крики нападавших, звуки труб, звон гонгов, грохот тамбуринов смешались в один невообразимый гул. Султан ехал верхом посреди своего войска, сопровождаемый двумя телохранителями, те вели запасного коня, на которого Саладин мог бы пересесть, если его собственный конь будет убит или выведен из строя.

В отличие от битвы при Хаттине сейчас позади крестоносцев было море, так что обойти их с тыла неприятельское войско не могло. Нападение заставило войско Ричарда сгрудиться, так что воины едва не давили друг друга. Основная тяжесть атаки пришлась на арьергард. Госпитальеры и французы почти не имели возможности двигаться. По словам одного из очевидцев, «наши люди, довольно немногочисленные, были со всех сторон окружены множеством арабов, так что у них не было возможности бежать, даже если бы они захотели. Не было у них и достаточной силы духа, чтобы противостоять такому количеству врагов. Они были окружены врагами, как стадо овец — стаей волков».

Командиры сообщили Ричарду, что больше не могут выдержать такого положения, и попросили начать контратаку, но король не согласился. Он видел, что, несмотря на нападение, войско продолжало строем продвигаться к Арсуфу, и мусульмане пока не смогли разрушить этот строй. Между тем крестоносцы, на которых наседал противник, чувствовали себя мучениками за христианскую веру. По словам одного из очевидцев, «на нас обрушилась вся ярость язычества, заставив нас тесно сплотиться». Среди госпитальеров гнев и отчаяние достигли критической точки. Их магистр Гарнье де Наплуз воззвал к покровителю рыцарства, надеясь, что он снова придет к ним на подмогу, как это случилось, по преданию, в 1098 г., во время Первого Крестового похода: «О святой Георгий, неужели ты оставишь нас в таком положении? Все дело христианства может погибнуть, потому что мы боимся нанести удар по этим нечестивцам».

Магистр все же сумел кое-как пробиться к центру войска и найти короля.

«Мой государь, враг не дает нам вздохнуть! — закричал он. — Мы рискуем навлечь на себя вечный позор, как будто мы не смеем начать бой. Мы теряем наших коней. Для чего нам сносить это бесчестье?»

«Терпение, мой добрый магистр, — отвечал Ричард. — Именно вы должны сопротивляться их натиску. Никто не может быть везде одновременно».

Он объяснил, что главная задача для крестоносцев — благополучно дойти до Арсуфа, а это возможно сделать только при строгой дисциплине. Атаковать же они могут только сразу по всей линии, по общему плану.

Де Наплуз не успокоился, поскольку его бездействие противоречило его обетам монаха-воина и чувству долга перед своей страной (он родился в Иерусалимском королевстве).

«Почему же мы не атакуем их в полную силу? — продолжал кричать он, обращаясь к королю. — Нас же навеки ославят как трусов за отказ сражаться с неверными. Мы покроем себя вечным позором, если еще промедлим!»