Священное воинство - [60]

Между тем Саладин, сидя в шатре на Холме рожковых деревьев, был погружен в глубокие раздумья о том, как найти выход из создавшегося положения. Ему доставляли немало беспокойства остатки армии Фридриха Барбароссы. Султан вздохнул с облегчением, узнав, что после гибели императора от его стотысячного войска осталось всего тысяч пять человек, но эти стойкие бойцы уже достигли Триполи и двигались на юг, к Акре, предводительствуемые герцогом Австрийским, опытным военачальником. Помощники Саладина предлагали ему напасть на германцев, когда они будут идти по опасной тропе высоко над уровнем моря, которую именовали «тирской лестницей», но султан отказался это сделать.

Германцы были для него не единственным и даже не главным источником тревоги. От шпионов в стане врага, из своих источников в Константинополе и от армянских священников Саладин знал, что на Палестину идут походом английский и французский короли с большой армией. Вожаки крестоносцев, чтобы подорвать боевой дух противника, распространяли почти легендарные рассказы о могуществе английского короля, который в этих историях выглядел чуть ли не мифическим персонажем. Основная мораль этих рассказов сводилась к следующему: если уж Саладин до сих пор не смог освободить Акру от осады, имея дело с королем Ги, то где уж ему тягаться с таким гигантом, как король Ричард!

Положение казалось отчаянным. Саладин, верный своей религии, искал утешения в Коране, особенно в описании «Священного испытания», когда неверные напали на священный город Медину: «Смотрите, они поражают вас и сверху, и снизу, и ваши глаза затуманились, и ваши сердца трепещут, и к вам приходят суетные мысли о воле Аллаха! Так проверяются истинно верующие; они же пошатнулись и заколебались».

Далее там говорилось о лицемерах, которые смущали ум верующих тщетными надеждами. И у Саладина были сейчас свои лицемеры и усомнившиеся. Однако Коран говорит о том, что в той битве мусульмане, по милости Аллаха, были спасены. Милость Его спасет их и теперь, в этом Саладин не мог усомниться.

Султан снова призвал мусульман к священной войне. Эмирам своей обширной империи он поставил в пример решимость и последовательность своих противников. Франки не жалеют для своего дела ни сил, ни денег, и вот теперь их самые могущественные короли идут к ним на подмогу. Настало время пробудиться от спячки, и всем правоверным, у кого в жилах течет кровь, а не вода, следует откликнуться на этот призыв. Султан заявил: «Доколе враги получают все новые подкрепления по морю и мы не можем вышвырнуть их с нашей земли, мы все будем страдать от них, и наши сердца будут болеть от причиненных ими обид. Где же чувство чести мусульман, гордость правоверных, рвение истинно верующих?»

Его призывы наконец были услышаны. Отряды новых воинов рекой потекли в стан султана. Тут были правоверные из всех уголков его империи: и из Междуречья, и даже из земель, сопредельных с Индией, и жители Египта, Вавилона и Северной Африки, вплоть до Мавритании. Все понимали, что это не обычный джихад. Эта война воспринималась как решающая битва между воинством Аллаха и силами неверных.

2. Проклятая башня и «Праща Господня»

20 апреля 1191 г. король Филипп Август прибыл в район Акры. С ним было шесть кораблей, груженных провизией, боеприпасами и лошадьми-тяжеловозами из Фландрии и Нормандии, предназначенными для того, чтобы возить тяжеловооруженных рыцарей. Разумеется, осаждающие очень обрадовались французскому королю. Филипп держался весьма картинно, как будто стараясь «подменить собой» знаменитого английского собрата, Ричарда, пока тот не явился сам. Он гарцевал на лошади, и на руке у него сидел великолепный белый сокол редкой породы. Его сопровождала свита с развернутыми знаменами и трубачами. Генрих поставил палатку так близко к крепостным стенам, что, как писал очевидец, «неверные часто стреляли по ней излука с близкого расстояния». Осмотрев укрепления и осадные машины, уже устроенные Генрихом Шампанским, Филипп бестактно заявил: «Странно, что здесь столько воинов, а город до сих пор в руках врага». Однако благодаря своим способностям администратора и дипломата французский король сумел поддержать усилия племянника по соединению разномастных союзников в единую силу.

Вскоре после прибытия Филиппа на место великолепный сокол покинул своего царственного хозяина и, не обращая внимания на зов самого короля и сокольничего, вдруг уселся на городскую стену Акры. Защитники города немедленно изловили белоснежную птицу и решили, что это для них благоприятный знак. Королю Филиппу вовсе не понравилось все это, тем более что ему пришлось обращаться к врагам с просьбой о выкупе сокола, за которого была предложена круглая сумма в тысячу золотых. Но мусульмане не удостоили ответом это предложение.

Оценив стратегическую ситуацию в целом, Филипп решил устроить штаб-квартиру прямо напротив угловой Проклятой башни. Это была самая укрепленная, но в то же время по-своему самая уязвимая часть крепости. Король установил здесь еще несколько метательных машин, хотя их имелось уже немало, и велел создать для них каменную и металлическую защиту, чтобы обезопасить орудия от вражеских лазутчиков-поджигателей. Среди этих машин самой мощной была огромная каменная катапульта, которую солдаты прозвали «Злой соседкой». Мусульмане, в свою очередь, расположили напротив нее с внутренней стороны стен свою катапульту, которую прозвали «Злой родней». После этого «Злая соседка» и «Злая родня» стали обмениваться ударами, посылая каменные снаряды в сторону противника. Еще одну катапульту, находившуюся в ведении герцога Бургундского, именовали «Пращой Господней».