Священное воинство - [58]

Для связи со своими осажденными соплеменниками в городе Саладин придумал использовать птиц и пловцов. Один из его воинов выдрессировал группу голубей, сделав из них «почтальонов», и соорудил голубятню для своих питомцев неподалеку от шатра султана. Эти птицы превратились в своего рода героев в рядах мусульман. «Эти голуби надежно хранят тайны, — писал впоследствии один из арабских хронистов. — Они обеспечивали нам доставку сведений, умели хранить письма и в благородстве не уступали лучшим из знати. Они не боялись опасностей, ни разу не сделали ошибки и ценились у нас, подобно драгоценным сокровищам».

Настоящее мужество и героизм проявили арабские пловцы, которые плыли по опасному морю, контролируемому неприятелем, чтобы попасть в отчаявшийся город и доставить его защитникам положенную им плату. Легендарную славу приобрел один из них, по имени Хайса. Он доставлял солдатское жалованье по морю, спрятав его в промасленный шелковый пояс, и умел подныривать под галеры крестоносцев. У этого воина был обычай всякий раз после благополучного возвращения выпускать голубя на Холме рожковых деревьев. Однажды, когда голубь не взлетел над холмом, его собратья заподозрили самое худшее. Тело Хайсы было найдено через несколько дней — его прибило к берегу у скал в окрестностях города. Нашли при нем и деньги и доставили их тем, кому полагалось. «Никогда прежде мы не слыхали о том, чтобы умерший доставлял послание по назначению», — писал по этому поводу хронист.

Если голуби, пловцы, а порой — разведчики-одиночки на легких лодочках на совесть работали связниками у мусульман, то сами вести, которые они доставляли султану во вторую зиму блокады, становились все более безрадостными. В городе начинался голод, а его защитники заметно упали духом. Уже и сам Саладин стал терять надежду на прорыв блокады, прежде всего потому, что крестоносцы постоянно получали свежие подкрепления из Европы. Вслед за датчанами, саксонцами и фламандцами прибыл Генрих Шампанский, один из внуков Элеоноры, племянник английского и французского королей, пользовавшийся доверием обоих.

Как доверенное лицо своих венценосных родственников, Генрих до их прибытия принял верховное командование войсками крестоносцев, страдавшими от отсутствия единоначалия и противоречий между разными группами. Тут собрались пизанцы и генуэзцы, которые считались специалистами по ведению морского боя, люди короля Ги и Конрада Монферратского, храмовники и госпитальеры, а также немецкие, датские и фламандские отряды. Теперь наконец эти разношерстные войска обрели одного командующего. Генрих привез с собой десять тысяч воинов, многих знатных людей и представителей духовенства во главе с архиепископом Кентерберийским (правда, последний скончался через несколько месяцев, будто бы от огорчения и отвращения, пережитых им от того, что войско крестоносцев вовсю предавалось пьянству, распутству и азартным играм). Генрих также привел военный флот для помощи осаждавшим: на его кораблях имелись продовольствие, боеприпасы и новые осадные машины.

На втором году осады также нашлись новые герои из числа мусульман. Некоторые воины под покровом ночи проникали в тыл врага и поджигали осадные машины или, вооружившись «греческим огнем», поражали ту или иную цель во вражеском стане этим напалмом Средних веков, который можно было погасить не водой, а только с помощью большого количества уксуса.

Один из самых славных эпизодов в этом роде возник в связи с планом незаметно провести в город грузовой корабль из Бейрута с грузом зерна, овец, сыра и лука под носом у крестоносцев, организовавших морскую блокаду. С этой целью команда мусульман-разведчиков переоделись в европейскую одежду и даже побрили бороды, что для приверженцев ислама является глубоким унижением, а в данном случае — актом самоотвержения ради общего дела. Мало того, они также декорировали свой корабль крестами и даже позволили самому нечистому из животных, свинье, свободно разгуливать по корабельной палубе.

Галера крестоносцев приблизилась вплотную к маскарадному кораблю, и капитан прокричал, обращаясь к мнимым европейцам: «Вы что, хотите попасть в город?»

«А вы что, разве его еще не взяли?» — ответил один из разведчиков.

«Нет еще».

«Хорошо, мы отправимся на войсковую базу, но за нами, пользуясь попутным ветром, следует еще один корабль. Вы должны предупредить их, что не следует входить в гавань», — был ответ.

Европейцы попались на эту уловку и направились навстречу какому-то судну, которое действительно появилось на горизонте, а корабль-разведчик тем временем проник в гавань, к великой радости изголодавшихся обитателей города.

Вскоре после этого случая, возможно, от досады, что они так глупо попались, командование крестоносцев решило начать штурм «Башни мух», охранявшей вход в порт. Она стала своего рода символом сопротивления Акры, и разрушение ее имело бы, в свою очередь, большое символическое значение для нападавших. Дело это поручили пизанским морякам, которые пользовались славой лучших воинов на морях. Итальянцы соорудили на палубе одной из своих галер огромную деревянную осадную башню, укрыли ее шкурами, пропитанными водой, а на вершине сложили связки хвороста, которые намеревались поджечь, когда корабль поравняется с башней, и швырять в ее окна. Еще одно судно малого водоизмещения было загружено «греческим огнем» и другими горючими материалами. Его планировалось поджечь и превратить в корабль-торпеду — с целью пробиться в городской порт и поджечь мусульманские военные корабли. На палубе третьего корабля соорудили укрытие, чтобы защитить команду, которая должна была пойти на штурм, от неприятельского обстрела сверху до того времени, когда моряки должны были высадиться на мол и установить огромные лестницы для штурма башни.