Священная Римская империя германской нации: от Оттона Великого до Карла V - [84]
В 1346 г. никто не знал, что на этот раз им уготовано судьбой, никто не предполагал, что будущее, вместо того чтобы преподнести худшее, доверит новому избраннику подготовить лучшее — реформы империи.
Люксембург: первая реформа и ее недостатки
Карл IV (1346–1378)
Князь, которого выборщики выбрали занять трон 11 июля 1346 г., Карл Люксембургский, не был новичком; к тридцати годам он уже набрался опыта.
Сын Иоанна Люксембургского, короля Богемии, в которого роду насчитывалось множество известных предков. Конечно, в том, что он вел свой род от Карла Великого через герцога Брабантского, был уверен только он, но ему не нужно было далеко ходить, чтобы найти двух императоров в своем генеалогическом древе: Генрих VII был его дедушкой, Рудольф Габсбургом — его прадедом; совсем как Оттокар Богемский, противник несчастного Рудольфа. Наследственность, доставшаяся Карлу, была разнообразной и блестящей; по матери, последней представительницы рода Пржемысловичей, он был славянином; немцем он считался по Габсбургам; что касается Люксембургов, то они были так близки с Францией, что в их крови также должна была остаться и французская капля. В его родословной было множество честолюбивых политиков, создавших обширные территориальные владения. Беспокойная жизнь Вацлава (а именно это имя было ему дано при крещении) не позволяла ему воспользоваться прирожденными дарованиями. В трехлетием возрасте его отлучили от матери, чтобы исключить влияние чешского дворянства, он протестовал, пока его на долгое время не заперли под стражей, и это воспоминание не покидало его никогда. Уже будучи взрослым, он иногда запирался в полутьме. Через четыре года, в 1325 г. в его жизни произошли новые перемены: ребенка отослали к его крестному отцу, королю Франции Карлу IV, который тут же дал ему свое собственное имя, чтобы не смущать французов, в большинстве своем не знавших, что в святцах был святой Вацлав. Парижский двор был хорошей школой, а молодой Карл прилежным учеником. У его наставника аббата Феканаа окажется столь же блестящее будущее, как и у будущего императора: однажды он станет папой Климентом VI. Брак Карла со сводной сестрой Филиппа VI де Валуа Бланш еще крепче связал его с домом Лилий.
На смену обучению пришел первый опыт. На практике Карл показал все, что требовало искусство управления. Вместе со своим отцом, стремившимся создать второе королевство в Северной Италии, а затем заняв его место, он еще юношей воспринял опыт дипломатов, виртуозно владевших итальянской наукой тонких политических интриг, и кондотьеров, взаимно прибегавших к хитрости и действовавших решительно. Он проявил себя смелым, но питающим отвращение к войне. Призванный королем Иоанном Богемским занять место маркграфа Моравского, он снова вспомнил свой родной язык, обуздал дворянские распри и попытался заделать брешь, которую отцовская расточительность создала в финансах королевства. Он проявил себя достаточно зрелым, когда наставлял младшего брата, вступившего в брак с наследницей Тироля в тайне от властей. Тем временем Иоанн Богемский потерял зрение. В 1339 г. Карлу пришлось ему помогать и даже заменять его. Между отцом и сыном не было согласия. И стиль двора, слишком пышный по мнению Карла, и нерешительная политика короля, мысленно осуждаемая наследником, лишь усугубляли отношений между ними. Ян едва не отказался признавать сына стоим преемником.
О Карле, обладавшем богатым опытом, дополненным многочисленными поездками по всей Европе, нам известно довольно много, не только из его собственной автобиографии, но также по сведениям летописцев, таких как Виллани, не отличавшемся снисходительностью. Иллюстрации демонстрируют нам прекрасную серию портретов, на которых его лицо почти всегда освещено улыбкой, доброжелательной, по мнению одних, снисходительной по мнению других; оба толкования не исключены. Личность Карла была слишком многогранной, чтобы одно изображение могло передать все ее стороны. Обычно он умел контролировать свои чувства, однако несколько раз ему случалось разрыдаться или не совладать со своей яростью, и все же эти моменты слабости случались редко и продолжались недолго. Его разум постоянно бдил, даже когда его взгляд казался отсутствующим. Чтение и размышления наполняли его внутренний мир, подготовленный к пониманию ученых и поэтов, чьим меценатом и другом он был. Обладая посредственным здоровьем, он должен был развивать свои физические силы, чтобы не щадить себя в работе, вопреки доводам разума. Правление было его настоящей страстью.
До прихода к власти он накопил богатый опыт, однако вовсе не был им удовлетворен, он постоянно стремился расширять и углублять свои знания, осознавая их ценность. Его приближенные, которых он умел выбрать, никогда не были «серыми кардиналами»; он не хотел ни от кого зависеть. Зная множество языков, он чувствовал себя вполне свободно на переговорах. Неутомимо участвуя в них, он был то гибок, до такой степени, что итальянцы его считали торговцем, то непоколебим, поскольку он никогда не упускал из виду своей цели. Его миссия служила высокой идее. Империя была защитой Церкви, а император — руководителем христианского народа. Карл Великий открыл путь, которого следовало придерживаться. В некотором смысле Карл считал себя живым воплощением известного тезки, память о котором хранили церкви, часовни и замки от Ахена до Праги, от Карлсхофа до Карлштайна. Не было ли знаком судьбы то, что во Франции Вацлав превратился в Карла? Впрочем, в 1339 г. будущий Климент VI ему сказал, что однажды он станет императором, подтвердив откровение ангела, пришедшего к нему во сне шестью годами раньше. Глубоко верующий, он серьезно относился к священной стороне своей деятельности, не будучи, однако, марионеткой в руках священников (
