Священная ночь - [4]

Шрифт
Интервал

Положение дел

После своей исповеди рассказчик снова исчез. Никто и не пытался его удерживать или вступать с ним в спор. Он встал, подобрал пожелтевший от времени манускрипт и, ни разу не обернувшись, растворился в толпе.

Те, кто слушал его, были поражены. Они не знали, что и думать об этом человеке, прославленном сказителе, любимце города. Он начинал рассказывать какую-нибудь историю, потом вдруг исчезал и возвращался вовсе не для того, чтобы продолжить ее, а чтобы признаться, что ее не следовало и начинать, ибо несчастье преследует его.

Некоторые уже не поддавались чарам. В их души закралось сомнение. Им не нравилось это внезапно наступавшее молчание, наполненное отсутствием и ожиданием. Они уже не верили человеку, словам которого внимали некогда с упоением. Они не сомневались, что он потерял память, только не решался признаться в этом. Возможно, сказитель и утратил память, но не воображение. И вот вам доказательство: он явился из пустыни с почерневшим от солнца лицом, с губами, растрескавшимися от зноя и жажды, с руками, огрубевшими от соприкосновения с камнями, с охрипшим голосом, словно в горле его застряли после песчаной бури мелкие кристаллики песка, со взором, устремленным куда-то ввысь и вдаль. Он разговаривал с кем-то невидимым, кто, верно, забрался на трон, установленный в поднебесье. И обращался к нему, словно призывая в свидетели. Публика следила за его жестами и его взглядом. Но ничего не видела. Некоторым мерещился некий старец на верблюде, не желающий ничего слушать и отмахивающийся от сказителя.

А тот бормотал непонятные фразы. В этом не было ничего удивительного. Очень часто он вставлял в свой рассказ слова неведомого языка. Но делал это так естественно, и люди понимали, что он хотел сказать. И даже смеялись, внимая с трудом пробивавшимся, скомканным фразам. Язык его то развязывался, то вдруг немел. Стыдясь кого, сказитель краснел. Он прекрасно сознавал, что теряет не разум — впрочем, не это его занимало, — а своих слушателей. Какая-то пара встала и молча удалилась. Ее примеру с недовольным ворчанием последовали двое мужчин. То был скверный знак. Из тех, кто собирался послушать Бушаиба, обычно никто не уходил. Никогда еще слушатели не чувствовали себя неудовлетворенными и не покидали кружок. Взгляд его оторвался от далекой точки в недосягаемой выси и с грустью устремился вослед уходящим; он не понимал, почему люди не хотят его больше слушать. Ему уже не верили. С этим он не мог примириться. Если человек был знаменитым сказителем, истинным властелином огромной площади, гостем королей и принцев, если он воспитал целое поколение трубадуров, провел год в Мекке, то не станет удерживать или звать назад тех, кто покидает его кружок. Нет, Бушаиб не опустится до этого, позабыв о достоинстве и чести. «Пускай эти люди уходят, — думал он, — печаль моя отныне неизбывна; она превратилась в мешок с камнями, который мне суждено нести до самой могилы!»

Я была там, закутанная в джеллабу[1]; я наблюдала за ним и ничего не говорила. Да и что я могла сказать, чтобы выразить свою любовь? Малейший неосторожный жест выдал бы хранимый им секрет, воплощением которого была я сама. Я слишком много всего знала, и мое присутствие здесь было не случайно. Я вернулась издалека. Наши взгляды встретились. Глаза его светились умом, который внушает страх. Но взор казался безумным, в нем отражалось что-то непостижимое. Он замер, узнав во мне призрак злосчастной поры. Заложив руки за спину, он кружил на месте. Я хранила спокойствие; ждала, вооружившись терпением мудрецов. Глаза его с нарастающей тревогой снова и снова обращались ко мне. Неужели он и впрямь узнал меня, хотя прежде никогда не видел? Ведь это он создал мой облик, наделил меня чертами характера и темпераментом. То было время, когда воображение его не знало удержу. А я была его мятежным, неуловимым творением. Но в памяти сказителя уже тогда наметились пробелы. Виной тому было безумие либо обман.

С тех пор прошло немало времени, и после всего, что мне довелось пережить, меня уже ничто не удивляло и не оскорбляло.

В Марракеш я приехала накануне, решив во что бы то ни стало встретиться со сказителем, которого моя история разорила. По какому-то наитию я знала, где его место, и сразу же распознала его слушателей. Я дожидалась его: так ждут друга, который предал, или изменившего возлюбленного. Ночь я провела в комнате, расположенной над торговыми рядами, где продают зерно. Где пахнет пылью и мочой мулов. Я проснулась с первыми лучами солнца и привела себя в порядок у фонтана мечети. Ничего не изменилось. Все осталось как было. Автовокзал по-прежнему был черен, словно печь, где выпекают хлеб. Кофейня так и стояла без дверей. Официант - плохо выбритый, с напомаженными волосами и съехавшей набок бабочкой, облаченный в одеяние, похожее на глаженый-переглаженый смокинг, лоснившийся от жирных пятен, — делал вид, будто знает меня. Такая уж у него была манера: называть посетителей по имени. Шагнув ко мне, он сказал без малейшего колебания, будто мы с ним были знакомы много лет:

— Как всегда, кофе с корицей погорячее и маисовую лепешку, матушка Фадила…


Рекомендуем почитать
Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.