Священная кровь - [83]

Юлчи рассказал, как найти дом и кузницу Каратая, попросил Шакасыма повидаться с ним.

— Ладно, — согласился Шакасым и направился к конюшне.

Юлчи вернулся в каморку.

Из ичкари показался хозяин Шакасыма — Парпи-ходжа, по прозвищу Маслобойщик. Перемежая охи и вздохи, с обычным «Йо алла!», «Йо казиилходжат!» он принялся бродить по двору.

Парпи-ходжа любил вставать на рассвете и после омовения бродить по двору, осматривать свое хозяйство, подбирать пучки сена, случайно упавшие, когда лошадям несли корм. Когда он подошел к конюшне, Шакасым крикнул:

— Сегодня, хозяин, вы что-то еще раньше встали?

— Йо алла! — протянул Парпи-ходжа вместо ответа и, нагибаясь под ноги лошадям, стал подбирать клочки сена, выпавшие из кормушки.

Шакасым пошутил:

— Каждый день на рассвете вы тысячи раз повторяете свое «Йо алла!», а хоть раз слышали, чтоб аллах отозвался «А!»?

— Если ты искренне возносишь хвалу, — строго сказал Парпи-ходжа, — аллах никогда не ответит «А!», он обязательно скажет «слушаю». Но и этого ты никогда не услышишь ухом, а можешь только познать разумом. Потому — аллах свои благодеяния окажет рано или поздно… на этом ли, на том ли свете…

Шакасым рассмеялся:

— Мне он, видно, никак не хочет сказать «слушаю». И, если хотите знать, я еще не видел никаких его благодеяний.

— Не будь неблагодарным. Потому-то и масла у тебя мало выходит! — рассердился Парпи-ходжа. — Почаще поминай имя аллаха, и он на том свете щедро осыплет тебя своими милостями…

— Лучше бы он хоть наполовину, да оказал бы их на этом свете.

— Символ веры почаще вспоминай, нечестивец! Что тебе мутная вода этого бренного мира! Подумай о кристально чистом источнике рая, глупец!

— Говорят, сегодняшняя требуха лучше завтрашнего курдючного сала, хозяин.

— Довольно болтать! — прикрикнул Парпи-ходжа и, по-стариковски заложив руки за спину, чуть сгорбившись, скрылся в ичкари.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

I

Участники мира в доме Джандара-вагонщика к вечеру, мертвецки пьяные, свалились кто где сидел. Танти-байбача проснулся около полуночи. Тяжелую, как глиняный кувшин, голову давила противная тупая боль. В горле пересохло. Танти, кряхтя, поднялся на ноги, пошатываясь, направился к выходу. Посередине михманханы споткнулся о Джандара, упал. Снова поднялся. Отчаянно ругаясь, кое-как выбрался на воздух и отправился домой.

Дома, выцедив без передышки целый чайник крепкого холодного чая, он сдавил рукой готовый расколоться от боли лоб и тут вспомнил, что назавтра условился свезти Джандара к Гульнар. «О, птичка в надежной клетке, — подумал он. — Завтра побываем. Теперь она, наверное, уже присмирела».

На следующий день, как только стемнело, Танти-байбача вместе с Джандаром-вагонщиком отправился к Караахмаду. У порога калитки чернела фигура хозяина.

Пожалуйте, почтенные! — Караахмад протянул для приветствия руки, но прибывшие в темноте, должно быть, не заметили этого жеста.

— Мы в гости к тебе. Этот человек — мой друг, — сказал Танти-байбача, указывая на Джандара.

— Очень хорошо, — пробормотал Караахмад, но с места не двинулся.

— Мы хотели поразвлечься с девушкой, мой дорогой. Тебя ведь нечего учить.

— Ради веселой беседы приехали к тебе, палван! — поддержал своего друга и Джандар-вагонщик.

Караахмад смерил его недружелюбным взглядом.

— Здесь вовсе не такое место, почтенные байбачи! — уже со злостью сказал он. — Что вы нам поручали? Выкрасть девушку и на некоторое время припрятать. Не так ли?

— Ну и что же из этого?..

— Сказать прямо, — перебил Караахмад, — девушки здесь уже нет. Вчера она упорхнула из моих рук. Не знаю, в каком она теперь саду, в каких горах…

Танти-байбача изменился в лице.

— Не болтай, Караахмад! — оборвал он. — Какой храбрец мог увезти ее из сокровенного места, охраняемого таким дэвом[92]? К тому же я предупреждал тебя, что нужно быть осторожным, дело очень тонкое.

— Не верите — зайдите поищите, — грубо ответил Караахмад.

У Танти перехватило дыхание. Он повернулся к Джандару, хотел что-то сказать, но только промычал, затем, опомнившись, гневно спросил Караахмада:

— Кто он, тот силач, что с тобой справился?

— Какой-то джигит… Они, похоже, давно знались.

Караахмад рассказал о вчерашней драке, но о том, что противник оказался сильней его, промолчал. Отговорился тем, что не захотел поднимать лишнего шума и отдал девушку. Он был доволен, что встретился с Танти в темноте. Иначе один вид распухшей физиономии мог бы положить конец его славе уличного героя.

Танти трясся от злости. Он боялся разоблачения и в то же время досадовал, что не удалось потешить друга редкостной забавой. Байбача принялся всячески корить джигита. Но Караахмад, уже получивший с Танти за услугу порядочную сумму, теперь не стеснялся. С грубостью уличного бродяги он сказал насмешливо:

— Больше таких дел мне не поручайте, байбача. Прежде, чем за такое дело браться, надо, сняв тюбетейку, обдумать все хорошенько… Мы вам не воробья вытащили из гнезда — живого человека выкрали из закрытого двора и на извозчике по такому большому городу сумели провезти. Во всем виноваты вы сами. Видно, язык не сумели придержать…

Танти-байбача резко повернулся и, не простившись, пошел вслед за Джандаром-вагонщиком. Дорогой приятели не обмолвились ни одним словом. Джандар, холодно простившись, повернул к своему кварталу. Танти-байбача некоторое время задержался на перекрестке. «Что же это за джигит? С кем она зналась? — раскуривая папиросу, думал он. — Кто сумел раскрыть тайну?» Не находя ответов на эти вопросы, он торопливо зашагал к Салиму-байбаче.