Священная - [51]

– Думаю, все очевидно.

– Давайте сделаем это, – говорит Анджела, сидящая между нами.

А я просто киваю, потому что у меня неожиданно перехватывает горло и я не могу произнести ни слова. На этом наша импровизированная встреча заканчивается, и все вновь возвращаются к привычным делам, вот только в воздухе появляется новая энергия, потому что обладатели ангельской крови совсем не трусы и только что пообещали дать отпор любому противнику. Мама выглядит замученной, и Билли провожает ее обратно в нашу палатку, а затем вновь возвращается к костру, где все еще сидят некоторые члены общины. Думаю, они собираются обсуждать, что им делать в сложившейся ситуации. Но, судя по виду мистера Фиббса, сидящего в этом маленьком кругу, он доволен происходящим.

– Вы настоящий нарушитель спокойствия, – говорю я.

Он поднимает свои белые тонкие брови.

– Кто бы говорил.

Я смеюсь от этих слов. Но позже, когда все остальные засыпают, вновь прокручиваю в голове все, что он сказал. Что мы должны сражаться. Что это война. Вот только это означает, что Джеффри, Кристиан, Анджела и все, о ком я забочусь, оказались в самом ее эпицентре.

Мы просыпаемся на рассвете от безумно громкого ангельского рева. Но в этот раз нас призывают не на встречу у костра.

– Хватит, вчера наговорились, – говорит Стивен, жестом призывая нас собраться в круг посреди поляны. – Давайте воспользуемся моментом и отдадим дань уважения Маргарет Гарднер, поскольку это последнее собрание, на котором она сможет присутствовать, – объявляет он, когда все наконец собираются.

Вот только Джеффри нигде не видно. Он, наверное, ловит рыбу или пропадает где-то еще. И это безумно меня злит. Ведь он тоже должен быть здесь.

Все призывают крылья, и мама, склонив голову, выходит в центр круга.

– Ты была преданной слугой Господа и вдохновляла нас, – положив руку на белоснежные перья за маминой спиной, говорит Стивен. – Поэтому мы хотим показать тебе свою любовь.

– Мы любим тебя, – повторяют остальные собравшиеся.

Другие участники внутреннего круга кладут одну руку ей на крылья, а вторую на своего соседа, те, кто образовал следующий ряд, делают то же самое, но руку кладут на впереди стоящего человека и так далее, пока мы не создаем вокруг мамы огромную паутину из обладателей ангельской крови. Когда солнце выглядывает из-за горы, все одновременно призывают венец. И от сочетания солнечного света и сияния режет глаза. Поляна наполняется гулом голосов, поющих на ангельском языке. Каждый сам выбирает, какие слова или фразы произнести, но вместе они сливаются в одну песню всеобщей любви.

По моему лицу начинают литься слезы. С каждым мгновением их становится все больше и больше, отчего они стекают с подбородка и падают на траву у моих ног. Но при этом я улыбаюсь. И меня наполняет чувство, что, несмотря ни на что, какие бы неприятности ни ждали впереди, нет ничего, что могло бы противостоять этой силе.

Правда, от этого чувства не остается и следа, когда я вижу, как тяжело маме дается обратная дорога к машине. Джеффри, Билли и я шагаем по трем сторонам от нее, чтобы подхватить, если она начнет падать. Конечно, было бы легче долететь туда, но у нас собой снаряжение, которое неудобно нести, а маму страшно отпускать в полет одну. И хотя она постоянно уверяет, что с ней все в порядке, это не так. Она сильно потеет, и нам дважды приходится останавливаться, чтобы дать ей передохнуть.

– Ну и какой в этом смысл? – выпаливает Джеффри, когда мы останавливаемся во второй раз.

– Смысл?

– Да, смысл всего этого собрания. Не похоже, что они действительно могут что-то сделать. Что они могут исцелить ее.

– Конечно, не могут, – говорю я, хотя эта мысль приходила мне в голову.

Ведь венец исцеляет людей, а вокруг разливалось столько сияния и света, что где-то в глубине моей души родилась надежда, что это каким-нибудь чудесным образом спасет маму. Ну, или хотя бы придаст ей сил на несколько дней. Но затем сияние утихло, оставляя лишь солнечный свет, члены общины опустили руки, а мама все так же ужасно чувствовала себя.

– Не будь придурком, Джеффри. Они все заботятся о нас. Или ты витал в облаках, когда они говорили, что придут на похороны?

– Посмотрим, – отвечает он так, будто ему все равно. – Посмотрим, кто на самом деле появится.

– Они действительно придут.

– Потому что ты увидела их в своем сне?

– Да. Я видела их.

– А вдруг это ничего не значит? – спрашивает он, и в его голосе неожиданно появляются нотки горечи. – Что, если это всего лишь сон?

– Это не просто сон, это еще и видение, – раздраженно говорю я. – Конечно, он что-то да значит.

– Думаешь, это часть твоего предназначения?

Я пристально смотрю на брата. Мне бы и самой хотелось знать ответ на этот вопрос.

– Главное, что это случится, – отвечаю я.

В глазах Джеффри сияют серебристые всполохи пламени.

– А если нет? Что, если кто-то просто решил подшутить над тобой? Может, у тебя даже нет предназначения, Клара. Может, не стоит верить заверениям, что тебя отправили на землю ради великой миссии.

Не знаю, что стало для него последней каплей, но, кажется, он усомнился во всем, чему нас когда-либо учили. И это сильно меня беспокоит.