Священная - [14]

– Эй, ты в порядке? – спрашивает Анджела, пока мы идем к машине.

– Нет, – шепчу я. – Я чувствую… грусть.

Ее глаза становятся круглыми, словно блюдца, и она замирает. А затем начинает оглядываться по сторонам.

– Откуда? – вскрикивает она. – Где он?

– Не знаю, – отвечаю я. – Не могу понять.

Подруга тут же хватает меня за руку и тянет к машине. Она ускоряет шаг, но при этом старается сохранять спокойствие на лице, словно ничего и не случилось. Даже не спрашивает меня, может ли сесть за руль моей машины, вместо этого идет прямо к водительскому месту.

– Пристегнись, – приказывает она, как только мы забираемся в салон. И быстро заводит машину и выруливает с парковки. – Не знаю, куда ехать, – признается она, но в ее голосе помимо страха слышится еще и возбуждение. – Думаю, нам лучше остановиться в каком-нибудь многолюдном месте. Вряд ли он настолько безумен, что набросится на нас перед толпой туристов. К тому же мне не хочется приводить его домой. – Она быстро проверяет зеркала. – Позвони своей маме. Сейчас же.

Я принимаюсь рыться в сумочке в поисках телефона. А затем звоню маме. Она берет трубку с первого же гудка.

– Что случилось? – спрашивает она.

– Думаю… возможно… мы наткнулись на Чернокрылого.

– Где вы?

– В машине на сто девяносто первом шоссе, едем на юг.

– Езжайте к школе, – говорит она. – Встретимся там.

Кажется, это были самые долгие пять минут в моей жизни. Но наконец мама приземляется на парковке у Старшей школы Джексон-Хоул и забирается на заднее сиденье.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает она, трогая мою щеку, словно у меня обычная лихорадка.

– Уже лучше. Кажется.

– Вы его видели?

– Нет.

Она поворачивается к Анджеле.

– А ты? Ты что-нибудь почувствовала?

Подруга пожимает плечами.

– Ничего. – В ее голосе слышится нотка разочарования.

– И что же нам теперь делать? – интересуюсь я.

– Давайте подождем, – говорит мама.

Поэтому мы ждем, ждем и еще немного ждем, но так ничего и не происходит. Мы молча сидим в машине, наблюдая, как дворники сметают капли дождя со стекла. Время от времени мама интересуется моим самочувствием, но мне трудно подобрать правильные слова, чтобы описать его. Поначалу я чувствовала дикий ужас оттого, что Семъйяза появится и убьет нас. Затем все сменилось простым страхом, что нам придется собрать вещи и уехать из Джексона, а я больше никогда не увижу Такера. Но еще через пару минут все стало легким испугом. И, наконец, смущением.

– Наверное, это была не скорбь, – признаю я. – Ведь чувство было не таким сильным, как раньше.

– Я бы удивилась, если бы он пришел за нами так скоро, – говорит мама.

– Почему? – спрашивает Анджела.

– Потому что Семъйяза слишком самолюбив, – отвечает мама как ни в чем не бывало. – Клара оторвала ему ухо и вдобавок обожгла руку и голову, и мне не верится, что он захотел бы показаться кому-то на глаза, пока не исцелится. А у Чернокрылых это происходит очень долго.

– Я думала, на них все быстро заживает, – говорит подруга. – Ну, знаете, как на вампирах или ком-то подобном.

– Вампиры, – усмехается мама. – Ну конечно. Раны Чернокрылых заживают долго, потому что они не подпитываются целительными силами этого мира. – Она снова касается моей щеки. – Ты правильно сделала, что, выйдя из закусочной, тут же позвонила мне. Даже если это оказался не Чернокрылый. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть о случившемся.

Анджела вздыхает и поворачивается к боковому окну.

– Прости, – посмотрев на маму, выдавливаю я. – Наверное, я слегка перенервничала.

– Не извиняйся, – отмахивается она. – Тебе пришлось многое пережить.

Они с Анджелой меняются местами, и уже через мгновение мама выруливает со школьной парковки и везет нас обратно в город.

– Что-нибудь чувствуешь? – спрашивает она, когда мы проезжаем мимо ресторана.

– Ничего, – пожав плечами, отвечаю я. – Кажется, я просто схожу с ума.

– Не имеет значения, была это ложная тревога или нет. Когда-нибудь Семъйяза придет за нами, Клара. И ты должна быть к этому готова.

Отлично.

– Разве можно подготовиться к нападению Чернокрылого? – саркастично интересуюсь я.

– Можно. С помощью венца, – говорит она.

На лице Анджелы тут же появляется выражение: «Я же тебе говорила».

– Ты должна научиться управлять венцом.

– Привет, кажется, ты сияешь, – говорит Кристиан, невольно пугая меня. – Ты действительно сияешь.

Я резко открываю глаза. Когда я поднялась на сцену и решила попробовать «управлять венцом», Кристиана здесь не было. Но сейчас он сидит за одним из столиков «Розовой подвязки» и с удивлением смотрит на меня, словно я приготовила для него шоу. На долю секунды наши взгляды встречаются, а затем я опускаю глаза и смотрю на свою руку. Но не вижу никакого сияния. И никакого венца.

Видимо, я могу призвать его, только когда оказываюсь в смертельно опасной ситуации.

– Какое сияние? – спрашиваю я.

Один уголок его рта приподнимается в полуулыбке.

– Видимо, у меня разыгралось воображение.

Так я и поверила. Но это не помешало возникнуть еще одному классическому «неловкому молчанию от Кристиана и Клары».

– Прости, что прервал твою тренировку овладения венцом, – прокашлявшись, говорит он. – Продолжай.