Своя радуга - [8]

Вот вдруг, дождавшись момента, когда чуть стихло веселье, сильный женский голос из рядов гостей издал печальный тягучий вздох. И тотчас погрустнела Веленушка, вздохнула тяжко. Примолкли гости. А женский голос начал выводить, и тотчас другие женщины подхватили распевом.

На девять небес бирюзовых

На девять морей зеленых

На девять сфер золоченых

Древо крепко растет

Вширь ветвями течет

Вглубь корнями ползет.

Ветвями трясет красуется.

Листвою шумит волнуется.

Само собою любуется.

По утру Матушка-Жива

От Рода матушка-Жива

Под самое дерево встала

Зверье да птиц окликала

Эх люд от неба крылатый,

Эй люд от леса рогатый.

Эй люд чешуею богатый.

Ко мне по небу летите

Ко мне по тропам идите

Ко мне по морю плывите

На ветви древа садитесь

Под корни древа ложитесь.

В ручье у древа резвитесь.

Предстали звери невиданы

Присели звери неслыханы

На матерь-живу глядят

Под очи попасть ей хотят

Бегут у Велены слезы по щекам. Не муж тому причина, – рада она выйти за Межислава, по пригожеству сердце свое ему отдала. Но должна горевать невеста на свадьбе, так обычаем отчичей и дедичей завещано. Должны добрые люди на свадьбе видеть, что мать с отцом растили девицу так справно, что горько ей покидать родной дом, уходить к другому очагу. Потому, дело для девушки известное, – глянешь на мужа, глазами ему свети, а глядишь на родню и родителей так и рыдай в голос… А чтоб легче было вежество роду слезой выказать, – девушке другие женщины помогают. Выждут они момент, когда веселье чуть угаснет, да заснут песню грустную, расстаную, тут и не захочешь, слезы прольются.

Встала Мать-Жива важно

Взглядом дарила нежно

Ведь ласки всем детям нужно.

Всех зверей обласкала

А сокола взгляд не поймала.

Сидит он на ветке гордо

Крылами поводит грозно.

На матерь-Живу не глянет.

Его к лебедушке тянет.

Лебедушку взглядом пытает.

Поближе к ней подседает.

А лебедь крылом укрылась.

Да к Матушке-Живе жалась.

Зашиты её просила

Всё Матушку-Живу молила

А Жива-Мать отказала

Лебедице так сказала

Слезами от бед не умыться

От сокола не укрыться

Лети лебедка крылами

Лети над лесом-полями.

Коль сможет сокол догнать

Ему тебя и забрать

Коль схватит тебя за волос

Его тебе будет волость

Лебедь испугом вздохнула

Крыльями резво взмахнула

Летит-парит, от доли бежит…

Сидит Межислав, смотрит на жену. Одно ему только жаль, что нельзя положить ладонь на руку милой, утешно теплом её согреть. Не можно молодым трогать друг-друга на свадьбе, а то ни богатства ни удачи ни здравия им не будет. Пока обряд не закончен, не отпустил её еще прежний род, не принадлежит Веленушка до конца Межиславу. Для прежней жизни умерла, для новой еще не родилась. Ну да ничего, сколько дней пиру не пить, а до конца свету не быть…

Сокол с ветви кинулся

Буйным ветром ринулся.

Ветром летит, громом шумит

Лебедь гонит, к земле клонит

Камнем с небес упал

Лебедь когтями сжал

Ярится сокол, пошучивает

Лебедку в когтях окручивает

Лебедица стала кикать,

Родню принялася кликать.

Уж вы родные прощайте

Меня добром вспоминайте

Помню я ясные зорьки

Лью теперь слезы горькие.

Девице дом не забыть.

Да всеж за молодцем быть.

***

Ах свадьба… Доброе дело, да не в доброе время. В ту пору, как Межислав молодую жену в дом ввел, забылось на Руси былое единство. Четыре великих дома соперничают за главенство на Руси. На черниговском столе сидят Ольговичи, на волынском Изяславовичи, на смоленском Ростиславовичи, а на суздальском Юрьевичи… Те четыре сильных княжества меж собой спор за великий стол ведут, все меньшие княжества под себя подбирают. Рязанская земля ныне под крылом суздальского княжества, чья столица расположилась в граде Володимире-Залесском. Правит суздальским княжеством князь Юрий Всеволодович. Два тезки, выходит, – Юрий Всеволодович Володимерский и Юрий Ингваревич Рязанский. Рязанский Юрий, со своей землей у Володимерского Юрия в подчине, ему принес присягу наименьшего наибольшему, при его стремени по первому зову должен идти в поход. Не миром, не ладом пришло рязанское княжество под суздальское крыло. При предшественниках Юрия Ингваревича приставала Рязань, ища выгоды, то к Чернигову, а то к Суздалю, пока отец нынешнго князя Володимирского – Всеволод Большое Гнездо, чередой походов не привел к службе и покорности рязанцев. Ну да что о том говорить…

Но было мира и за русской границей. Тридцатое лето встретил Межислав, когда взял за себя Велену. А пятнадцать летов назад, когда он еще только осваивал воинскую премудрость под тяжелой рукой дядьки-Годуна, пришли из степи, да наводнили русские украинные земли беглые соседи-половцы. Сорвали половцев с их пастбищ находчики неведомых языков, – татарове да мунгалы. Лишенный степи половецкий каган Котян Сутоевич, обратился к галицкому князю Мстиславу Удалому, который ему зятем приходился; обратился и к другим русским князьям. Просил Котян помощи против находчиков, сказал, – сегодня мунгалы взяли нашу степь, завтра возьмут вашу Русь. Не оставил Мстислав степного родственника, и другие русские князья, почуяв грозное, одолели на время распри, – встали в стремена, собирали войско могучее на правом берегу Днепра. Выступили русские и половецкие князья в поход, встретились с табунщиками-мунгалами.