Своя душа тоже потемки - [6]

Я проскользнула в смежное с трапезным залом помещение, где находилась скромная кухонька. Мама вылизала ее до блеска, и здесь всегда пахло запахом хорошей еды и специями. Господин Дамьен теперь частенько составлял компанию новой кухарке. Да и Пирл с некоторых пор начал оказывать маме знаки внимания. Мы с ней не раз уже обсуждали их постоянное соперничество и весело смеялись. Господин Дамьен то и дело грозился выгнать Пирла, но мама его отговаривала. Она вообще из хозяина веревки вила.

Прижимистый полутролль даже согласился новую посуду приобрести и занавески на окнах, чтобы в кухне стало поприличнее. Когда я спрашивала маму, нравится ли ей кто-то из ухажеров, она только отмахивалась. Говорила, что свое уже отжила, и для нее главное — мое счастье.

Вот и сейчас за деревянным столом, застеленным белой скатертью, сидели господин Дамьен и Пирл. Они поедали ароматную мясную похлебку, закусывая свежевыпеченным хлебом, и умильно поглядывали на маму, что-то ей рассказывая. Она сноровисто порхала по кухне и успевала еще одарять их улыбками и добрыми словами.

— Всем добрый вечер, — я нацепила на лицо улыбку, стараясь, чтобы она выглядела как можно безмятежнее.

Мамины ухажеры тоже заулыбались и откликнулись на приветствие. Мама же вдруг замерла с ложкой в руке, и ее лицо стало встревоженным.

— Что-нибудь случилось?

Вот как она это сразу поняла?! И что-то подсказывало, что все мои жалкие попытки разубедить ее ничего не дадут. Не знаю, что увидели мужики на мамином лице, но тут же, не сговариваясь, поднялись с места и, поблагодарив за угощение, поспешили ретироваться.

— Так, садись! — решительно заявила мама, оттесняя меня к столу и усаживая. Потом налила мне кружку горячего чая, пододвинула сливовый пирог и уселась напротив. — Ешь и рассказывай.

Мамины пироги я обожала — никто не умел выпекать так вкусно, как она. Даже Гинни была ей в этом не соперница, хоть и выспрашивала все рецепты, а потом строго им следовала. Но сейчас мне кусок в горло не лез. Я обхватила ладонями чашку и, наслаждаясь ароматом горячего напитка, невесело вздохнула.

— Мама, я запуталась.

— В чем запуталась, дорогая? — спросила она, глядя с доброй понимающей улыбкой. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.

Это я знала. Даже историю с лордом Дарбниром ей доверила. Мама всегда была моей опорой и поддержкой. Понимала меня, как никто другой. Только ей я могла рассказать то, о чем не решилась поведать даже лучшей подруге.

— Вчера кое-что случилось. Кое-что важное.

И я рассказала ей все, не утаив ни одной детали. Пусть в некоторых местах было до безумия стыдно, но ни разу на лице мамы не появилось что-то осуждающее. Когда я закончила, утерев выступившие на глазах слезы, она некоторое время молчала. Потом осторожно спросила:

— Ты ведь его любишь, да?

— Кого? — я вздрогнула, настолько верно она выцепила то, что было самым главным.

— Ирмерия Старленда.

— Люблю, — вздохнула я и закрыла лицо руками. — И я не знаю, что делать.

— Из того, что ты рассказала, я поняла одну вещь, которую ты почему-то никак не хочешь понимать сама, — послышался голос мамы. — Этот мужчина вовсе не равнодушен к тебе.

Я застыла, пораженная ее выводами. Они перекликались с моими тайными надеждами, но я старалась прятать их так глубоко в душе, как только могла.

— Это невозможно, мама. Ты же знаешь, кто он. Живая легенда, потомок королей, аристократ, возможно, будущий верховный король… Лорд-наместник мне сказал, что, скорее всего, наследником короля Гармина будет муж принцессы Лаурны. А это значит…

— Я вовсе не оспариваю тот факт, что тот, кого ты любишь, выдающаяся личность, — грустно улыбнулась мама. — И я даже не говорю о том, что между вами что-то может получиться. Просто говорю то, что вижу. Его поведение говорит о том, что ты ему небезразлична. Но это не значит, что он захочет продолжения ваших отношений. Более того, если он попытается это сделать, тебе нужно сделать все, чтобы прекратить это в зародыше.

— Почему? — вырвалось у меня тоскливое.

— Потому что ты ему не пара, моя девочка, — мама вздохнула. — Рано или поздно вам придется расстаться. И тебе будет очень больно. Если ты привязываешься к людям, то навсегда. У тебя чувствительное любящее сердце, в которое ты пускаешь неохотно, но уж если пускаешь, то без всяких оговорок. Чем сильнее ты прикипишь душой к этому мужчине, тем больше будешь страдать. А я этого не хочу. Мне больно при одной мысли об этом. Пусть этот твой лорд Старленд благородный и хороший, но он не для тебя, понимаешь?

— Понимаю лучше, чем ты думаешь, мама, — сдавленно пробормотала я.

Опустив голову на сложенные на столе руки, я зарыдала. В который раз за день. Но в этот раз слезы приносили с собой холодную решимость. Мама права. Я должна выбросить из головы саму мысль о том, что между нами с Ирмерием может что-то получиться.

Не желая больше отвлекать маму от работы, я вскоре покинула постоялый двор и побрела в Академию. Поразилась, когда на дороге в отдалении показалась знакомая фигура. Лоран?!

А он что забыл в Арклане? Поравнявшись со мной, он остановился, и я вскоре получила ответ на вопрос.